Шуры-муры с призраком

Дальнейшие слова застряли в горле, у Юрия подогнулись колени, он понял, что женщина не моргает, не шевелится, не испугалась при виде незваного гостя. Господи, да она умерла!!! Как он очутился на улице, Прохоров не помнил, просто вдруг непонятным образом оказался в метро, к груди он прижимал модель, под мышкой держал папку.

Глава 20

– Боже! – выдохнул Валентин Павлович. – Юрий! Как ты мог! Обокрал мертвеца! Это… это… это… просто слов нет.

– Не знал, что она скончалась, – начал оправдываться вор, – решил, что вдова крепко спит.

– И заявил «Принцессу шейха» на конкурс, – взвился Вахрушев, – ты… ты… грабитель могил!

– Во придумал, – разгневался Прохоров. – Разве я захоронение раскапывал?

– Мерзавец! – закричал Валентин. – Мы тебя навсегда исключим из своих рядов.

– Стоп! – велела я. – Юрий, отвечайте на мои вопросы. Вы ничего не брали, кроме модели и папки?

– Нет! – с жаром воскликнул негодяй.

– А медаль, – прищурилась я, – пластмассовую со стенки не снимали?

Юрий стиснул кулаки.

– Да!!! Прихватил награду. Но она моя!!! Моя!!! В прошлом году Никите нечестно первое место присудили. Это не кража, а восстановление справедливости. Моя медаль! Моя!!! Я вернул ее себе! Это Обжорин ворюга, он чужую победу себе присвоил.

– Подонок, – процедил Вахрушев.

– С наградой понятно, но вы еще и ключик взяли, – добавила я.

– Какой?

– Маленький, он висел у Лауры на шее.

– На шее? – повторил преподаватель. – Да я бы умер, доведись мне дотронуться до трупа. Боюсь мертвецов до одури, на похороны матери не пошел, знал, что упаду в обморок. Снять ключ с трупа? Брр. Никогда! Стойте! Это сделал тот!

– Кто? – не поняла я.

Юрий забегал между окном и столом.

– Мужик в черном. Он определенно что-то маленькое искал, заглянул в шкатулку, которая на полке стояла, а в ней ничего больше спичечного коробка не поместится. Игрушку мял плюшевую, наверное, думал в живот ей что-то зашили, а потом наклонился над спящей женщиной. Ооо! Он ее жизни лишил.

Прохоров рухнул на стул.

– Только сейчас дошло. Мало того, что я находился в одной комнате с мертвецом, так еще в ней присутствовал убийца. Он мог и меня… воды, дайте пить, скорее…

Валентин Павлович скорчил гримасу, но взял с подоконника бутылку минералки и со стуком поставил ее на стол.

– Пробку отвинтите, – прошептал Юрий, – руки не слушаются.

Хозяин офиса сделал вид, что не слышит просьбу, я схватила бутыль, открыла ее и подала трясущемуся преподавателю. Нет, он не похож на хладнокровного киллера, Прохоров по-настоящему шокирован и испуган, надо быть гениальным артистом, чтобы придать такое выражение глазам, изобразить дрожь в пальцах, а уж тик век не сможет имитировать даже самый великий лицедей, это мышечная реакция, не подвластная воле человека.

– Он мог меня убить, – в ужасе твердил Юрий, – мог… убить… меня… открыть шкаф, увидеть и задушить… как ее… меня… меня…

– Успокойся, – поморщился Валентин, – ты жив. Хватит верещать.

– Поп убийца, – шептал Прохоров, – вон как… поп…

Я сделала стойку.

– Почему вы решили, что это был священнослужитель?

Юрий судорожных вдохнул.

– Он все время ко мне спиной был, а потом раз, и повернулся. На лице густая борода лопатой, на шее здоровенный крест на цепи, сам весь в черном, в таком широком, как платье.

– В рясе? – уточнила я.

– Не помню, – пробормотал Прохоров.

– Постарайтесь как можно более точно описать священника, – попросила я.

– Весь в черном, бородища здоровенная, на шее крест, – повторил вор, – висел золотой… такой… У меня в голове туман. Отстаньте. Я только что пережил шок. Меня могли убить. Понимаете?

Я встала и подошла к Вахрушеву.

– Валентин Павлович, если Юрий соберется с силами и подробно опишет внешность человека, это поможет поймать того, кто лишил жизни Лауру. Вы же хотите, чтобы преступник оказался за решеткой?

Хозяин офиса дернул плечом.

– Естественно. Но при чем здесь я?

– Пообещайте Юрию, что никто никогда не узнает о том, как он украл модель Обжорина, – заворковала я. – Вы представите на выставке копию машины «Принцесса шейха», расскажете, что ее сделал Никита Владимирович, напишете в журнале некролог и дадите Обжорину посмертно первое место. А Юрий получит то, что решат судьи: серебряную, бронзовую награду или вообще ничего.

– Прохоров вор, врун и подлец, – прорычал председатель общества.

– Он может помочь следствию, – не сдавалась я, – давайте похороним историю с кражей «Принцессы шейха» в этой комнате. Ради Лауры. Ради Никиты. Не скончайся Обжорин, он бы тоже попросил вас закрыть глаза на подлый поступок вечно серебряного призера.

– Ладно, – без особой охоты согласился Валентин Павлович, – но только если он в самом деле поможет.

– Постараюсь вспомнить, – зачастил Прохоров, – мне уже легче стало, могу дышать свободно.

– Рад за тебя, – огрызнулся хозяин.

– Валентин Павлович, – пропела я, – не очень нагло с моей стороны попросить у вас чашечку чая?

– Вам заварю с удовольствием, а ему не налью, – отрезал Вахрушев, – хватит того, что я дал слово о грабеже молчать.

Сердито сопя, он удалился из комнаты. Я посмотрела на Юрия.

– Можете описать одежду убийцы?