Шустрик, ты нашёлся

                           - Ну, чего ты ждёшь? Давай, командуй теперь: «Стоять!», и кусочек выбери побольше, или лучше два, или три, а то мне кажется, что ты ничего не даёшь, а я глотаю один воздух.

                           Ваня сразу уяснил, что от него требуется и опять громко закричал:

                           - Шустрик, стоять! – а Шустрик медленно, нехотя, поднялся – ему нравилось лежать.

                           - Зачем кричать? – обиделся на хозяина. – Я и так хорошо слышу. На друзей не кричат, а то опять залезу в бумагу.

                           Ваня испугался потерять друга и стал умолять:

                           - Нет, нет, не залезай. Я больше не буду, я буду с тобой дружить. Хочешь, съешь весь сыр, мне для друга не жалко.

                           - Не надо, - отказался пёс по-дружески, - а то ты меня разбалуешь, и я стану непослушным. – Они, помирившись, потренировались ещё несколько раз, пока Шустрик не взмолился: - Фу, устал, попробуй-ка сам: «Встать-лежать, лежать-встать!», и тяжело приходится умным служебным собакам. Мы же не заводные, мы живые. А ну-ка, давай, я покомандую:

                           - Ваня, лежать! – и послушный Ваня опрометью бросился на кровать, а добрый Шустрик кричит ему вслед: - Куда ты, вот непутёвый! Сыр-то возьми, а то плохо запомнишь команду. – Встать! – Ваня с радостью вскочил с кровати и подбежал к столу. Жалко, что у него нет хвоста, а то бы он завилял им. – О-хо-хо! Наелся, научился, теперь неплохо было бы и попить чего-нибудь.

                           Ваня тут же предложил самый любимый напиток:

                           - Хочешь газировки?

                           Пёс скривил нос и помотал лохматой головой, тряся длинными ушами.

                           - Вредный напиток, ты его не пей, от него в нос газом шибает и нюх пропадает. Вот молочка я бы попил, есть у вас? – Хозяин опять побежал на кухню и принёс почти целый пакет, свою чашку и маленькое блюдечко. – Вот это я люблю, - облизнулся Шустрик, умильно покосившись на пакет. – Наливай скорее, а то в горле совсем от команд пересохло.

                           Ваня, не скупясь, налил ему целое блюдце и себе немножко в чашку за компанию с другом.

                           - Пей, я молока не люблю.

                           - Ну и зря, - напившись и отдышавшись, сказал Шустрик. – Оно нам очень полезное, от него косточки быстрее растут и крепнут и сам весь растёшь быстрее. А кашу я не люблю – она морду пачкает, потом долго облизываться приходится. Фу-у, - и лёг на бок, вытянув лапы. – Давай, отдохнём как следует, а то у меня глаза слипаются.

                           Но отдохнуть им помешала мама. Вошла с улыбкой и озадаченно всплеснула руками.

                           - Ванюша, что это такое?

                           Переполненный радостью сын подбежал к ней, ухватил за руку.

                           - Мама, мама, не ругайся, это мы с Шустриком учили команды и завтракали. – Мама увидела виновника беспорядка на столе и, конечно, не стала ругать любимого сыночка, а он потянул её ближе к столику. – Посмотри, - показал пальчиком на вырезанную из бумаги собачку. – Это Шустрик, мы с ним дружим.

                           Мама улыбнулась.

                           - Какая замечательная собачка! – похвалила друга сына. – Пусть он теперь отдыхает, а мы пойдём с тобой умоемся, оденемся и покушаем кашки.

                           Ваня скривил губы, сморщил нос и потряс остриженной головой, отобрал у неё руку и даже накуксился.

                           - Фу – каша? Ею только морду измажешь.

                           Мама посмотрела на него укоризненно и тоже покачала головой.

                           - Ванюша, ну кто так грубо говорит!

                           - Шустрик! – сразу сослался сын на успокоившегося друга.

                           - Ему можно, - разрешила мама, - он – собака, а ты – хорошо воспитанный мальчик.

                           - И Витька рыжий тоже так говорит, - привёл ещё один веский довод малыш. – Он, когда выйдет во двор, всё хвастается своей таксой, а она, глупая, ни одной команды не знает, даже лапу не даёт. А Шустрик у меня умный, он сразу научился и лапу подавать, и сидеть, и лежать. Только его надо поощрять колбасой или сыром, маленькими кусочками. У Витьки такие в полиэтиленовом мешочке лежат. А чтобы лучше запомнил, надо давать по два или по три сразу. – Опустил глаза и тихонько добавил, сознаваясь: - Мне тоже досталось.

                           - Я вижу, - опять ласково улыбнулась мама, нисколько не жалея колбасы, кусочек которой ещё остался на столе, не съеденный друзьями.

                           - Мы и молочка попили, - похвастался сын, - я немножко из чашки, а Шустрик – целое блюдце, смотри, - он поднял и показал маме, - оно пустое.

                           Мама ещё больше обрадовалась, расцеловала сына в губы, пахнувшие колбасой и молоком.

                           - Вот молодцы, ясно теперь, почему ты отказываешься от каши, - погладила обжору по голове, пригладив торчащие на макушке мягкие волосы.- Однако пойдём умываться, одеваться, а потом гулять.

                           Ваня тоже очень обрадовался.

                           - У-у… - начал громко радоваться, но мама приложила палец ко рту, и он сразу сбавил голос, чтобы не разбудить уставшего от команд и колбасы Шустрика, - …ра-а, - закончил тихо радостное восклицание, подошёл поближе к столику, наклонился над собачкой, лежащей на спине, прошептал: - Шустрик, спи, я скоро вернусь, и мы пойдём с тобой выгуливаться, - и отошёл на цыпочках до самых дверей, идя вслед за мамой умываться.

                           Папа тоже был доволен, что у них появилась собака, и ему можно теперь спокойно, не отрываясь, посидеть у телевизора или почитать газету, пока сын обучает Шустрика.

                           - Папа, - решил сын привлечь и отца к заботе о собаке, - сделай Шустрику маленький коврик, а то ему негде лежать, и маленькое блюдечко, из которого он будет кушать.