Шустрые ребята

я окончательно понял, что подобная планида не для меня, мне стукну-ло уже далеко за пятьдесят, ведь все мы всю свою сознательную жизнь склонны в той или иной мере к завышенной самооценке. Конечно, же,

я тотчас горько пожалел о том, что не сделал данного вывода раньше, даже слезу пустил в припадке сентиментальности. Но как говорится, прошлого назад не вернуть, причём ни за какие коврижки. И поэтому остаётся лишь одно, жить настоящим, только уже совсем по-другому, так чтобы в будущем не повторять подобных горьких ошибок.

Осознав это настолько глубоко, насколько мне позволили сделать подобное мои скромные умственные способности, я пришёл к выводу, что нет ничего на свете важнее денег. И чем их у человека больше, тем стало быть ему и живётся краше. Поэтому я и направил все свои силы на прирост личных капиталов. А так как руки у меня были хорошие, а серое вещество имело врожденную склонность ко всякого рода эко-номическим ухищрениям, дела мои быстро пошли в гору. И спустя десять лет я превратился из зажиточного середнячка в бизнесмена с именем. Одна только моя загородная вила и та стоила более четы-рех лимонов баксов. Одного лишь по-прежнему не доставало мне, это искренней любви какой-нибудь симпатичной и порядочной жен-щины. Пусть даже и уже не первой свежести. Ведь и сам я всего лишь шестидесятипятилетний старик, да вдобавок ко всему ещё с далеко не простым характером.

194

V. Рассказы ни о чём

И вот однажды, это случилось на вечере кому за пятьдесят (я всё ещё иногда посещаю подобные места, ибо надежда всегда умирает по-следней), мне удалось познакомиться с очень симпатичной дамочкой примерно пятидесяти годов от роду. Мы настолько пришлись по вку-су друг другу, что основательно сблизились едва ли не мгновенно.

А после того, как она вместе со своей взрослой пока ещё не замужней дочерью, красавицей, и вовсе переехала жить ко мне, восторгу моему буквально не было предела. Такая идиллия в моей душе господствова-ла примерно месяца четыре, а потом я начал замечать, что дочь моей чаровницы, начинает проявлять к моей особе излишнее внимание. Это не понравилось мне настолько, что я сделал ей замечание Но она и не думала отступать. Тогда я не выдержал и пожаловался её матери. Та попыталась было вразумить своё дитя, но потом поняла, что это, похоже, мартышкин труд и махнула рукой на данное безобразие.

Короче, всё это непотребство кончилось тем, что нам пришлось с моей возлюбленной расписаться, чтобы хоть этим притормозить её разбушевавшееся дитя. Вначале это давало мало толку, но постепен-но она всё же успокоилась, а потом и вовсе в открытую признала свою ошибку. Подобное обрадовало меня чрезвычайно, ещё и потому, что я не почувствовал фальши в её намерениях. И когда примерно через полгода, она собралась выйти замуж за приятного молодого че-ловека, который был с ней знаком еще со школьной скамьи, я первый, даже раньше её матери благословил подобное укрепление их отно-шений. Жить они решили вне нашего с супругой дома. И хотя я был против этого, молодожёны твердо стояли на своем. И как выяснилось позже, они поступили правильно. Когда мне исполнилось семьдесят, мы по-прежнему жили с моей супругой душа в душу. И всё-таки кое-что изменилось, с недавних пор я стал замечать, что здоровье моё явно начинает меня подводить, причём это не было похожим на сбои, связанные с возрастным изменением организма, скорее всего причина была в чём-то другом.

И тогда я посчитал для себя возможным обратиться к одному из своих самых близких знакомых, а именно, генералу ФСБ Евреи-нову Соломону Моисеевичу с просьбой, помочь мне выяснить в чём тут дело. Тот клятвенно заверил меня, в том, что его ребята крепко присмотрят за всеми обитателями моего дома. И уже по дружбе, по-советовал мне в ближайшие дни быть особо бдительным, ибо тот, кто пытается меня погубить вряд ли откажется от своей затеи. Наоборот, он станет действовать ещё настойчивее, но только значительно бо-

195

Сергей Редькин. Шустрые ребята

лее осторожно, ведь плохие люди, почти всегда обладают звериным чутьём уже с колыбели. И так как я не счёл нужным придерживать его агентов в трате моих капиталов, мы с моим приятелем-генералом решили вести борьбу до победного конца. И надо нам отдать должное, поступили на этот раз более чем мудро. Потому что спустя три года после описываемых мной событий, я был всё ещё жив. И уже на-чал забывать о том, насколько может быть терпелив и коварен злодей по своей природе, особенно если преследует вожделенную цель.