Шут из Бергхейма (Компиляция 1-3)

Я запнулся. В свое время пришлось уйти с очень хорошей работы на вольные хлеба, когда начальник запретил подчиненным шутить на собраниях. Мой нрав такого насилия не приемлет. Нет, Харальда можно понять, но, мать его, он же программа.

— В отличии от нас, твой побратим сейчас сидит за общим столом с вашими богами и бухает. Горечь твоя, хевдинг, мне понятна, но так не заради этого ли вы живете? К чему излишний трагизм?

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 92,51%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 92,52%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 92,53%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 92,54%

Я ведь не шутил. Совсем не шутил! Я осмотрел морды харальдовой своры. Это работает как–то не так с головорезами хозяина Бергхейма?

— Ловко, — сказал Харальд и неожиданно улыбнулся. — Ловко.

Он повернулся к новенькому:

— Его подобрали вскоре после вашего ухода. Пришел с поля. Забирайте.

Балабол осторожно, с опаской поглядывая на бойцов Харальда, прошел к нам. Встал с краю.

— Сколько дроттов там было? — хевдинг смотрел куда–то поверх наших голов. Устал владыка Бергхейма. Блин, а не слишком ли я его с побратимом приложил? Как–то не очень получается. Если забыть, что это все программы! Но они же программы!?

— Трое.

— Айсли?

— Айсли?! — не понял я.

— Был ли среди них Айсли? — понизил голос Харальд, по–прежнему изучая горизонт. Я вспомнил беломордого жреца, которых приходил смотреть на меня пару дней назад.

— Нет. Был бородатый и двое молодых.

Викинг кивнул.

— Найдите Айсли, — сказал он. — Идите в город. Ты — стой.

Он смотрел на меня.

— Так ты же просил привести дроттов… Какой к лешему, Айсли? Мы так не договаривались…

— Ты привел? — приподнял рыжую бровь Харальд.

Я проглотил едкую остроту, памятуя прошлую свою резкость. И это меня выбесило. Чего это вдруг мне решили со всех сторон навешивать? Над этими не шути, над тем не шути. Все страдают, мучаются. По жизни надо идти с улыбкой, а не так. Я есть я.

— Вероятно, мне следовало отрезать одному из тех солдат Урфина Джюса голову, в качестве доказательства, — произнес я. Возможно, слишком злобно. — Ты ведь не клонишь к тому, что мы тебе врем?

— Я верю в то, что ты говоришь, — неожиданно миролюбиво возразил Харальд. — Но, если их было только трое, значит остальные ушли от Выводка. — Хевдинг уставился на моих товарищей. — Чего стоите? Пошли с глаз моих!

Ребята отправились в город.

Я остался. Маленький шут на кобыле, напротив пятерых здоровенных вооруженных викингов. За их спинами удалялись в окруженный частоколом город мои соратники по компьютерному заключению. Стас уже крутился вокруг новичка, а тот лишь оглядывался.

Бергхеймцы молча ждали. Харальд тяжелым взглядом проделывал во мне дырень.

— Пауза затягивается. Эффект будет потерян, — нарушил я тишину. — В драматургии важно выдержать момент, но нельзя с ним опоздать, знаете ли.

«Карл Олаф предлагает вам вступить в группу — Да/Нет»?

«Приглашение в группу автоматически отменено — вы не можете принять приглашение пока находитесь в другой группе. Выйти из группы. — Да/Нет?

Лады, выйдем. Пропустив сообщение о том, как мне повезло, список полученных аур и перечисление всех ошибок, которые произошли в процессе вступления, я в ожидании приподнял бровь:

— И?

— Шути, — бросил Харальд.

Стойкое дежавю.

— Вам, мальчики, только одно и нужно, — фыркнул я.

— Шути, — глухо повторил хевдинг. Суровые лаконичные люди все на одно лицо. Что Олег, что этот. Рубаки, что с них взять.

— Погоди! — я мотнул головой, делая вид что собираюсь. — Сейчас–сейчас. Сейчас.

Я вдохнул в себя побольше воздуха, выпучил глаза и затараторил скороговоркой, имитируя голос онлайн–ридера:

— Лошадь заходит в бар. Подходит к бармену и говорит, а налей–ка мне квасу! Бармен в шоке смотрит на нее и говорит: «Ты что шутишь?», а лошадь отвечает: «Если бы я шутила, то сказала бы что — лошадь заходит в бар, подходит к бармену и говорит, а налей–ка мне квасу, а бармен отвечает: «Ты что шутишь?» а та говорит, что лошадь заходит в бар…

— Стоп, — прервал меня хевдинг, поморщившись. — Это, по–твоему, шутка?

— Шутка — это наш разговор, — перестал я паясничать. — Чего тебе надо? Баф словили ночью? Так я ведь и не шутил, по–моему. Я был невероятно серьезен, и в числе первых рвался в бой, но шнурки… Они предали меня!

— Он грозился укусить ночного хозяина, — улыбнулся Олаф мечтательно.

— Поклеп, — ткнул я пальцем в беззубого. — Не грозился! Все было очень серьезно. Я слов на ветер не бросаю! Если бы вы его не убили — укусил бы!

— Есть, — сказал Харальд.