Шут (СИ)

  - Твоя правда, - вздохнула Нар. Сейчас она действительно казалась просто девчонкой, и Шуту сложно было представить, что уже возможно завтра под ее боевой клич взовьются в небо черные тайкурские знамена, и сотни воинов, как один, ринутся в атаку на людей, которые уже давно стали народу Закатного Края как братья. Белые Острова... Воплощение чести и совести... - Но давай заглянем хоть в оружейный ряд, - не удержалась Нар. - У тебя, я заметила, нет доброго клинка. Или ты его прячешь в своих покоях? Наверняка Руальд давно подарил тебе какой-нибудь славный меч. А я подарю кинжал. Хочешь? Я знаю толк в стали, умею выбирать.

  - Нет! - ответ сорвался прежде, чем он успел подумать.

  Шут сам не знал, отчего так отчаянно не выносил всякую заточенную сталь. Но одна мысль о том, чтобы владеть ею вызывала у него отвращение. Раньше он, правда, носил при себе небольшой нож, тот самый, которым хотел спороть в Улье манжеты с бубенцами. Но это был короткий, почти детский клинок, который годился только для хозяйственных нужд вроде нарезки хлеба или мяса. А потом и он пропал, когда тайкуры схватили Шута на пристани.

  И подачки этой маленькой ведьмы ему вовсе не нужны!

  Чего доброго, так она скоро решит, что и королевского шута приручила подобно Руальду.

  На миг ему стало жутковато. А вдруг - правда? Вдруг она уже околдовала его?

  Шут сердито тряхнул головой так, что мохнатая шапка съехала до самого носа. Нет! Он еще в своем уме. Он по-прежнему предан королю и королеве. И будь проклята эта девчонка! Пусть выбирается обратно сама!

  - Пошел! - Шут что есть силы ударил пятками коня и, не оглядываясь, ринулся в одну из узких улочек, убегающих от площади в сторону моря.

  Он гнал, не разбирая дороги, забыв о коварных наледях, на которых безымянный серый жеребец из королевских конюшен лишь чудом не оскользнулся.

  На берегу Шут спешился и устало сел на песок. Море бушевало, швыряя на берег грязные клочья пены.

  Нар не отстала от него. Выскочив из переулка, она спрыгнула со своей кобылы и налетела точно ураган:

  - Что с тобой случилось, шут? Ты решил переломать нашим лошадям ноги? Какие бесы вселились в тебя?! Или ты обезумел? Ваш дрянной город не создан для таких скачек!

  'Нет, я не обезумел... Я пока еще хозяин своего ума. И тебе не лишить меня моей воли... - Шут не смотрел на принцессу. Нелепая тайкурская шапка опять сползла до самых глаз, и он сорвал ее с головы, отбросив в сторону. Запоздало подумал, что сглупил: - Проклятье! Я опять простужусь...'.

  Нар молча подняла шапку, напялила ее на Шута.

  - Глупец, - и села рядом. Почти бок о бок.

  - Я ненавижу тебя, - прошептал он.

  Там на башне с ним случилось нечто, не поддающееся описанию. Как будто кто-то со всего размаха вдребезги сломал стену, отделявшую его от целого мира. Мира, который всегда был рядом, но оставался невидимым, непознаваемым. Кое-как собрав себя обратно в привычные рамки осознания, Шут вернулся в спальню и до вечера сидел, уставясь на огонь в камине. Мирта принесла ему горячей похлебки с кухни и, как обычно, без единого слова поставила рядом. Она развесила мокрый от снега плащ и подтерла лужи, набежавшие с сапог. А потом, стараясь не попадаться хозяину комнаты на глаза, до темноты вдохновенно выгребала пыль из тех углов, где раньше громоздился Шутов хлам.

  То-то старшая горничная, наверное, обрадовалась...

  Перед уходом Мирта робко спросила, не нужно ли господину еще чем помочь. Шут вздохнул и сказал, чтобы с завтрашнего дня только она приносила ему теплую воду и растапливала камин по утрам. Девушка удивленно подняла брови, но если она и хотела задать какой вопрос, то так и не решилась. Служанка выглядела усталой, волосы выбились из-под чепца, на лице остались подтеки от грязной воды. Однако же она перестала прятать глаза и смотрела на него открыто. Шут улыбнулся ей на прощанье, да только это вряд ли было замечено - Мирта выходила из комнаты, почти ничего не видя за горой грязного белья, что она охапкой держала в руках.

  Этой ночью Шут почти не спал. Думал о Нар, об Элее, о Дале. О себе. О том, кто он. Зачем живет... и почему живет именно так, а не иначе. Почему Дала сочла себя в праве выбирать за него? В том, что это было именно ее решение, он ничуть не сомневался.

  Вопросы и тягостные мысли измотали Шута. Он чувствовал себя обманутым, а такого с ним не случалось с детства.

  И во всем была виновата эта черноглазая колдунья...

  - Ты обещал мне показать город, - Нар сказала это так, будто не услышала последних слов.

  - Ничего я не обещал, - он смотрел, как волны с грохотом налетают на гранитные валуны и разбиваются каскадом брызг, долетающих до места, где они сидели. Шут знал, что если облизать губы, на языке останется соль.

  Он любил море и любил Золотую Гавань.

  - Что ты сделала с Руальдом? - Шут не отрывал взгляда от волн.