Шутка богов (СИ)

Мужчина внезапно взял её за подбородок и, по — хозяйски, впился в губы. Вот тут Азалия уже не просто брыкалась, а ударила ногой в пах, да так сильно, что он простонал. С недоумением оторвался от неё, снова схватил, скрутил «в бараний рог» и закинул обратно на коня в тоже положение.

— Злобная бестия! Красивая, но глупая.

Она закричала. Лорд снял кожаную перчатку и отлупил по ягодицам. Кожа быстро покраснела. Это было больно, и девушка всхлипнула, совершенно не ожидая такого грубого обращения.

— Запомни, странная чужестранка, мне не понятно кто ты и откуда. Почему в таком «нижнем белье». Где твоя охрана. И почему твоя речь сильно отличается от всех наших народов. И ещё… наши женщины так не лягаются, — поморщился от причинённой боли в чреслах. — И раз не можешь внятно всего этого объяснить, теперь ты моя собственность, как конь или меч, и я могу сделать с тобой всё что пожелаю.

— Отпусти… ненормальный! — продолжила вырываться, только больнее сделав себе.

— Языки у нас отрезают у языкатых баб. А ещё бьют кнутом, четвертуют, вешают и отрубают головы. Ты находишься в Аркадии моей стране, городе Варбонге, которым, как я уже тебе сказал, владею.

Он поскакал галопом, и она застонала от боли и неудобного положения. Лорд, не обращая больше на неё внимания, доскакал до замка.

Азалия увидела, как они въехали в арочные каменные ворота по деревянному мосту. Доски имели какие — то непривычные древесные полосы. «Некогда не видела такого дерева».

Чуть подняла голову и умудрилась разглядеть двор в древнем стиле: телеги большие и маленькие с сеном, одни — полные, другие — пустые, разного размера бочки, наверное, для воды, причудливые навесы, деревянные скамьи, железные чаны и казаны. Люди суетились. Одежда на них тоже казалась из какой — то дореволюционной истории.

— Декорации что надо, — пробубнила. — Какой век снимаете?

— Что?

— Год, какой у вас сейчас?

— Год Бурана двухтысячный от Ротанга.

— Ясно. Значит и годы у вас называются по — другому.

Бастиан остановился у входа в сам замок и спешился.

— Значит, тут мы припарковались. — Съехидничала.

Снял её и, взяв за руку, потащил по тёмно — серым ступеням наверх.

— Куда ты меня тащишь?

— Пока в комнату для гостей, но если так и не поймёшь, как себя должна вести у нас женщина, отправишься в казармы к моим рыцарям.

— Они… те… что хотели меня по кругу пустить?

— Да и те, и другие. Не хочешь к ним, тогда на невольничий рынок, а там уже как повезёт, к кому попадёшь. Правда, гулящие рабыни, даже такие красивые особо там не ценятся. Так что попадёшь ты как минимум в бордель, а как максимум к какому — нибудь жирному купцу и будет он кончать регулярно в тебе в рот.

Её глаза расширились.

— Ужас. Перспективка. А почему именно в рот?

— А тебя только это волнует? — Вокруг его зелёных глаз сложились лучики смешинок. — Да потому что ему круглый живот не будет позволять любить тебя в стандартной позе.

Она неожиданно истерично рассмеялась и сползла по стене на корточки.

— Что тебя так насмешило?

Он стоял над ней как Монблан, рассматривая свысока и скалясь как акула.

Азалия подняла голову и посмотрела на него с какой — то иронией.

— А что у вас «любят» женщин только в стандартной позе — рабоче — крестьянской?

— Ты, похоже, точно из борделя. Тогда чего же мы до сих пор разглагольствуем? — Подхватил и, прижав к стене спиной, быстро стянул алые трусы — стринги до колен.

Она закричала, пытаясь бороться.

— Расставь ноги. — Его властный голос, казалось, не терпит возражений.

— Нет! Ублюдок. — все ещё пыталась драться и вырываться. — Я вообще никогда не ругаюсь, а здесь меня уже довели!

Он, буравя хищным взглядом, достал стоящий колом член и врезался в лобок, смещаясь ниже.

— Не надо, пожалуйста… не надо. Прости. Отпусти. Я…

Мужчина замер, всё также ехидно улыбаясь.

— Что ты? — Склонил голову на бок, и его светлые локоны упали на левое плечо, придавая вид некого зеленоглазого ангела.

Она с ужасом всего происходящего смотрела в эти нефритовые глаза с такими чистыми белками, какие видела раньше только у афроамериканцев, и недоумевала, что такое вообще могло с ней случиться.

— Я никогда ещё не была с мужчиной. Мне… страшно. Отпусти, пожалуйста. — Решила взмолиться, в хлипкой надежде хоть так достучаться до сознания этого мужчины, яркого, как бог, и наглого, как мартовский кот.

Он отступил и, продолжая внимательно смотреть в глаза, заправился.

— Неужели девственница?! — усмехнулся. — Ладно, иди в комнату. Скоро тебя отведут в баню. Веди себя достойно, а вечером жду на ужин. Проголодалась? — Спросил, как ни в чём не бывало совершенно уже другой интонацией.

Девушка, всё ещё чувствуя дрожь в теле, кивнула. Бастиан собрался уходить.

— Подожди, — Схватила за рукав. В глазах стояли слёзы. — Это всё по — настоящему?

— В смысле? — Его идеально очерченная, золотистая бровь взметнулась.

— До меня только дошло всё окончательно. Я смотрела такие дорамы. Я переселилась в прошлое в момент удара молнии. Это же прошлое?

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Это наше настоящее.

— Ясно, но, похоже, для меня это прошлое.

К ней подошла служанка и склонила голову.