Шутка Хаоса

Закончив молиться, открыла глаза. Риз стоял не шевелясь, зачарованно смотря на обугленные человеческие останки. Дракон поднял лапу, унизанную острыми когтями, над головой воина, вознамерившись превратить того в лепёшку.

Кто-то закричал. Громко и надрывно.

Потом пришло осознание — этот крик принадлежал ей.

Звук — неземной, странный, завораживающий, показавшийся Цете полным безумием — пронесся над разрушенной площадью. Она непонимающе уставилась на сидящего скрестив ноги барда, на коленях которого лежала лира, пальцы же нежно касались струн. Инструмент рождал грустную мелодию, словно скорбел о безвозвратно ушедших, о тех, кто уже никогда не увидит следующей зари.

— Совсем спятил?! — Из глубины души поднялась совсем несвойственная злость, захлестнув волной разум бывшей подавальщицы. Зло на Марка, на судьбу, на весь мир.

— И слава богам! — отозвался бард, невозмутимо играя на инструменте. — Нормальные уже давно покинули площадь. Здесь остались лишь безумцы.

Дракон почему-то медлил, не торопясь нанести последний удар.

Казалось, музыка заворожила крылатого ящера, узкие зрачки устремились в сторону барда, взгляд бессмысленный, будто дракон находился под действием сильнейших чар.

Риз не терял времени даром. Воин подпрыгнул, целясь длинным мечом в око дракона.

Клинок погрузился по самую рукоятку. Ящер дернулся от сильнейшей боли, по инерции отбрасывая рыцаря прочь, но было уже поздно. Сотрясаясь в предсмертной агонии, дракон рухнул, погребя под собой нескольких человек.

***

Смертоносный дождь из железных болтов обрушился на марширующий отряд лучников. Лютый замер, неотрывно следя за его полетом. Попавшие под этот ливень уже не спасутся. Но вопреки всем ожиданиям болты отскакивали от прочных доспехов и бессильно сыпались на землю. Лишь изредка пущенный метким арбалетчиком болт попадал в прорезь шлема, и тогда враг падал замертво.

Кто бы знал, что Повелитель Ночи так озаботится безопасностью своего войска? В представлении Лютого все бойцы темной армии являлись ходячим мясом, что не жаль отправлять на убой.

Ан, нет.

Но раз болты их не берут, значит, пришло время вступить в ближний бой.

Сейчас или никогда!

— За мной! — Он выбежал из дома, орудуя направо и налево верной глефой. Лезвия косили врагов, разрезая тела под прочными доспехами, как нож масло. И не удивительно — никакой металл не мог противостоять гномьей стали, каким бы умелым кузнецом ни был выкован. Жаль, правда, что глефа несколько маловата для него, но этот недостаток сходил на нет.

Лет пять назад среди глубокой ночи в их лавку постучал гном. Вид подгорного жителя был скверным, с первого взгляда стало понятно — его мучает сильнейшая лихорадка. Одет он был добротно, за спиной висела глефа, в кошелях обнаружилось много золота. Едва ступив на порог, гном свалился без чувств. Стора ухаживала за больным, но все ее усилия оказались напрасны. На третий день, не приходя в себя, он скончался, так и не успев сообщить, кто он и откуда.

Часть золотых монет Лютый потратил на похороны, остальное оставил себе. Глефа тоже осталась у него, и теперь верно служила новому хозяину, с легкостью уничтожая врагов.

Он рубил врагов направо и налево. За спиной раздался воинственный клич множества глоток, и Лютый понял — его люди последовали за ним.

Опомнившись, лучники Повелителя Ночи обнажили короткие прямые мечи и изогнутые кинжалы. Глупо было бы рассчитывать на скорую и легкую победу.

С лязгом сшибались мечи, до слуха доносились крики умирающих, на его глазах погиб Льюи — верный человек Кхана. За его смерть тут же отомстили, снеся убийце голову с плеч.

Обычное оружие не оставляло даже царапин на доспехе противника, приходилось целиться в стыки между пластинами или же в прорези для глаз.

Арнест как всегда остался в стороне. Да и что мог противопоставить умелым воякам хромой купец? Лютый надеялся, что мальчишка тоже остался в доме, недавно служившем им засадой, и не станет путаться под ногами. В пылу боя его затопчут и даже не заметят. Пусть лучше остается в укрытии. Только его смерти еще не хватало.

Лезвие глефы сошлось с мечом противника и с легкостью разрубило его пополам. В руке воина темной армии остался лишь эфес да обрубок стали. Лютый размахнулся снова, и лезвие вошло глубоко в плечо противника. Брызнула кровь, обдав лидера сопротивления крупными каплями с ног до головы, но Лютый этого не заметил. Не знал он и того, что выглядел сейчас как древний бог войны, покрытый чужой кровью, несущий каждым движением смерть с жестоким блеском в глазах.

Кровь, пролитая на плиты, превратившись в липкую жижу, замедляла движение. Под ногами лежали иссеченные, порубанные, обезглавленные тела и своих, и чужих. Бойцы сопротивления платили высокую цену за свободу, за что сражались воины Медегмы Лютый не знал. Но ведь не отступили, не скрылись, не сдались — бьются до последнего, словно от этого зависит не только их жизнь, но и честь.

«Храбрецы — ничего не скажешь, — невольно проникся уважением к противникам лидер. — Ну, ничего, мы тоже не так просты, как кажется на первый взгляд».