Шутка с ядом пополам

— Разумеется! — развел руками Богданов. — Последний месяц Бекетов находился в состоянии депрессии и мысль о самоубийстве высказывал жене неоднократно. А накануне высказал то же самое прилюдно — не где-нибудь, а на собственном дне рождения. Это ж надо додуматься! Короче, свидетелей чуть не десять штук. Кстати, ни Лазарева, ни даже Гуревич этого не отрицают. Далее. Яд взят из его лаборатории — тот самый, на который он указывал. Вот, у меня записано название. Не понимаю, как таким безответственным типам доверяют опасные вещества? Остается радоваться, что этот Бекетов не занимался каким-нибудь ядерным реактором, а то был бы второй Чернобыль.

— Каким образом и во сколько он выпил яд? — поинтересовался Игорь Витальевич.

— Время мы знаем фактически до минуты. Предсмертная записка напечатана на компьютере в одиннадцать сорок шесть. А яд был в кофе. Бекетов пил кофе, вот туда его и вылил.

— А что, это вещество горькое? Я с ним ни разу не сталкивался.

— Я тоже. Не знаю. Какая разница?

— Если не горькое, почему бы не выпить прямо из пузырька? Кстати, а отпечатки?

— На пузырьке? Его, конечно, — Бекетова.

— А еще?

— Все. Откуда еще?

На память Талызин пожаловаться, слава богу, не мог. Как там говорила Марина? «Танечка хватала пробирку, чтобы выкинуть в окно». Танечка — бесцветная особа с фотографии, предыдущая жена. Где ж ее отпечатки? Или Марина выражалась фигурально? Или Бекетов протер зачем-то склянку? Любопытно…

— Можно посмотреть снимки?

Богданов протянул их с явной неохотой. Так, вот отпечатки. И — очень удачно — с собой имеется пузырек с валидолом. Игорь Витальевич взял его, наклонил над стаканом, потом поставил на стол. — Слушай, — возмутился его коллега, — ты на что тут намекаешь? Я уже, по-твоему, мышей не ловлю?

— Ну, что вы, Григорий Петрович! — Талызин всеми силами изобразил потрясение, переходящее в обиду. Впрочем, с актерскими способностями у него было неважно. — Григорий Петрович! Разве я бы мог? Да когда я только начинал, вы уже были опытным следователем, примером для молодежи! Вы и сейчас остаетесь для всех примером! Именно поэтому вы так загружены делами. Было бы странно, если б вы вдруг стали тратить свое время на дотошное разбирательство по поводу рядового самоубийства.

— Да уж, было бы странно, — немного смягчаясь, подтвердил собеседник.

— Другое дело — я. Для меня это не рядовое самоубийство. Для меня это — дело, которым интересуется моя жена. Если б ваша жена интересовалась этим делом, вы бы ведь были вынуждены вникать во всякие подробности? Ну, чтобы она успокоилась и отвязалась. Вот и мне придется — если вы, разумеется, не против. Понимаете, в моем возрасте и при моем сердце ссориться с женой…

— Да не переживайте! — живо воскликнул добродушный Богданов. — Конечно, вникайте, во что хотите. Я сам женатый. Только дело ведь совершенно ясное. Я вчера лично смотался в университет, со всеми переговорил. Даже повестки рассылать не стал — решил провернуть все по-быстрому. Эта вот ваша Лазарева, какие она приводила аргументы? Якобы Бекетов был христианин — но этого никто не подтверждает. Да и с чего бы — он же физик, а не какой-нибудь поэт. Может, и окрестился, сейчас все крещеные, но грешить это никому не мешает. Дальше. Якобы он сам ей сказал, что грозил самоубийством не всерьез, а в шутку. А жена говорит, он весь месяц был не в себе и болтал о самоубийстве, и это подтверждают его коллеги. Да, еще якобы он не убил бы себя, не закончив исследований! На это больше всего упирает Гуревич. Вот уж, вовек не поверю, что такой безответственный тип в подобный момент подумает о работе. Да наплюет он на нее с высокой колокольни! Да, я ведь забыл главное! По поводу мотива. Он был жутко охочий до баб, а последнее время… ну, возраст там, нервы… Короче, не все у него получалось. Это мне жена его сказала. А в его лаборатории есть одна девица… из нынешних, молодых, да ранних… прямо как в анекдоте — кто-то может, да не хочет, а кто-то хочет, да не может. Тут, конечно, можно ему посочувствовать. Хотя в наше время есть всякие препараты, были б деньги. В общем, он и раньше был псих, а уж как начались проблемы с потенцией…

Талызин слушал, кивал, а сам внимательно сравнивал собственные отпечатки на пузырьке с валидолом и фотографию пробирки. Пусть Бекетов был человеком странным, неважно, гением или психом, но ведь руки у него устроены не иначе, чем у любого смертного! Как же он умудрился взять склянку, не использовав большого пальца? Просто сжал в ладони? Теоретически возможно, но практически маловероятно. А в совокупности с остальными данными и вовсе наводит на размышления…

Поэтому Игорь Витальевич якобы небрежно заметил:

— А если… ну, мало ли… вдруг я что-нибудь важное нарою… мне б не хотелось афишировать, что я по личному интересу влез в чужое дело. Тогда — не в службу, а в дружбу — вы б не могли оформить все так, как будто следствие вели вы, а не я? Это уж я на всякий случай, скорее всего, ничего принципиально нового я не найду.