Шутка с ядом пополам

— Ерунда, что-нибудь придумаю. Кстати! Ты ведь у нас гений толерантности. Так вот, если между Аней и Кристинкой возникнет напряженность, будь другом, не вздумай ее гасить.

— То есть вы специально хотите свести их двоих? А остальные — для отвода глаз?

— Ну, Сережа, — засмеялся Бекетов, — это уж слишком. Я действительно хочу вас всех видеть. И тем не менее из всякой ситуации надо извлекать максимум полезного, согласен?

Вообще-то Некипелов был весьма сдержанным человеком, но в присутствии учителя иногда вел себя, как мальчишка. Вот и тут взял да откровенно спросил:

— Вы хотите бросить Аню ради Кристины?

Владимир Дмитриевич удивленно поднял брови, и только тут до Сережи дошло.

— Простите! Бестактный вопрос. Я не собирался…

— Я рад, что ты еще не разучился задавать бестактные вопросы. Да, я хочу расстаться с Аней.

Бекетов помолчал, затем кивнул и медленно повторил:

— Я хочу расстаться с Аней.

— Для нее это будет страшным ударом.

— Знаю. Разумеется, я приложу все усилия, чтобы это для нее смягчить. Черт побери! — вдруг горячо воскликнул он. — Не понимаю, сколько она может терпеть и на кой черт я ей дался!

— Ваш тип личности почему-то очень привлекателен для женщин, — не без зависти прокомментировал Сережа.

Видимо, зависть слишком явно прозвучала в голосе, поскольку Бекетов ответил:

— Брось, Сережка! В этом ровно столько минусов, сколько и плюсов. У нас у обоих с тобой по два брака, и от каждого дети. Но ты еще не дошел до той мысли, которая посетила меня на исходе пятого десятка. Не стоит заводить детей, если их мать — не та женщина, с которой ты будешь в силах провести всю жизнь.

— А если такой нет? Или она любит другого?

И тут же перевел разговор в другое русло:

— А вы не боитесь, что Лидия Петровна оскорбит Марину? Она ведь ненавидела ее со страшной силой. Я хорошо помню тот период.

— Да, но в результате поле брани осталось за Лидой, так что она имела основания успокоиться. Скорее ей впору оскорблять Таню, но с Таней у них прочный мир. Кстати, тебе не кажется, что Кристинка чем-то на Марину похожа?

— Внешне? Что-то есть. Я имею в виду, от Марины той поры.

— Разумеется, внешне. Внутренне она совсем другая, тем и интересна. Хотя и тут есть нечто общее.

— Что же?

— Возможно, дело в возрасте, но Кристинка пока совершенно естественна. Много ли ты знаешь подобных женщин? Ведь они по природе актрисы. Нет, не волнуйся, оскорбить Маришу я Лиде не дам. Мариша — создание хрупкое.

— Мне так не кажется. У нее весьма твердый характер.

— Одно другому не мешает.

На этом беседа не кончилась, но продолжение уже не так настойчиво просилось на ум, и Некипелов его прогнал. Без того следователь уставился в удивлении, ожидая ответа. Впрочем, эпизод пронесся в памяти всего за несколько секунд.

— Так вы знали о намерении Бекетова бросить жену ради Кристины?

— Понятия не имел. Мы с ним не говорили на подобные темы, предпочитая обсуждать новости науки. Простите, мне надо идти.

— Погодите! Последний вопрос как раз об этом. Как вы считаете, после Бекетова остались какие-то научные результаты? Я имею в виду, неопубликованные или незавершенные.

— Наверняка.

— И что с ними будет?

— Спасибо, что напомнили, — любезно поблагодарил Сергей Михайлович. — Скорее всего, доведением их до кондиции займется Панин, но если он не захочет, я сделаю это сам.

— Как вы полагаете, эти результаты могут иметь… скажем… материальную ценность?

— Вы предполагаете, я или Панин отравили учителя, дабы завладеть его научным наследием? — откровенно сделал вывод Некипелов. — Оригинальная идея! Только имейте в виду, мы разрабатываем не крылатые ракеты, а теоретические научные концепции. Наука же в нашем несовершенном мире — не самая выгодная стезя. Я могу идти?

— Да — ответив, когда вы последний раз видели Бекетова и где вы были в среду около двенадцати дня.

— Разумно, мы ведь должны позаботиться об алиби. У меня в среду занятия с десяти и до пяти, что может подтвердить большое количество студентов. Владимира Дмитриевича я видел во вторник на его юбилее. Вы удовлетворены? Я пока свободен?

Талызин молча кивнул. Он был не слишком-то доволен собой. Некипелов, при всей своей очевидной уклончивости и склонности передергивать, прав в одном — здесь совсем иной мир и иные люди, чем те, к каким Игорь Витальевич привык при рутинной следственной работе. Поведение криминального авторитета, с трудом закончившего среднюю школу, было проще истолковать, чем вызывающие закидоны гения-студента или холодную иронию сноба-преподавателя. Остается надеяться, что с Паниным повезет больше. Судя по отзывам, тихий, покладистый человек.

Шум из аудитории, где читал лекцию Панин, был слышен еще в коридоре.

Талызин, воровато оглядевшись, посмотрел в щелочку между дверями. Сутулый пожилой тип в мятом, испачканном мелом пиджаке бубнил что-то себе под нос, не обращая внимания на студентов. А они, что характерно — на него. Вот в таком оригинальном согласии прошли минуты до звонка.

— Николай Павлович? Я хотел бы с вами поговорить. Моя фамилия Талызин, я следователь прокуратуры и занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Бекетова.