Шутка с ядом пополам

— Мы прожили вместе всего три месяца. Разумеется, эта затея заранее была обречена на неудачу. Впрочем, даже если б я это знала, меня бы это не остановило. Владимир Дмитриевич сумел на редкость деликатно устроить наш разрыв. Устроить так, что казалось, будто это по моему желанию, а не по его. В результате мы не поссорились, и впоследствии он пригласил меня работать в университет и руководил моей защитой. Отношения наши все эти тринадцать лет оставались чисто дружескими. Тем не менее, его смерть меня потрясла.

Вика помотала головой. Надо же, ровненько, вежливенько: «Его смерть меня потрясла». Другая бы разрыдалась, что ли, или посуду перебила!

— Ночь не спала, думала о случившемся, — все так же ровно продолжила подруга. — Сегодня утром глянула в зеркало — в подобном виде стыдно студентам показаться. Вика, я как наштукатурилась, прилично?

— Очень даже. Никто ни о чем не догадается. А я голову ломала — с чего это ты? Слушай, а может, тебе выпить водки? Пиво тут не поможет.

— Спасибо, Вичка, но водка тоже не поможет. Игорь Витальевич, я ведь забыла главный аргумент! Владимир Дмитриевич никогда не наложил бы на себя руки, не доведя до конца текущее исследование, тем более нынешнее! Он особенно им дорожил. Вот, кстати, опровержение чуши о деградации интеллекта. То, чем он занимается сейчас — это высший пилотаж. Я была уверена, что еще немного, и… Конечно, с его независимым характером сделать карьеру фактически невозможно, но я была почти уверена, что за эту работу ему дадут академика. Несмотря ни на что — вынуждены будут дать, иначе на Западе нас просто засмеют.

— То есть как физик он действительно талантлив? — почтительно спросил Талызин.

— О господи! — горячо воскликнула Марина. — Как физик? Он — самый умный человек, которого я когда-либо встречала. Это относится не только к физике, а ко всему. Он… мне трудно найти сравнение… мы все — кто умнее, кто глупее, а он умнее неизмеримо. Он настолько умнее всех остальных, насколько мы умнее патологического кретина, понимаете?

— Погоди! — искренне удивилась Вика. — Ты что, хочешь сказать, он даже умнее Игоря?

Игорь Витальевич, не выдержав, поперхнулся пивом, а смущенная Марина сообщила:

— Ну, о присутствующих обычно не говорят…

— Да успокойтесь, Мариночка, я не собираюсь обижаться. Но все-таки… ум — понятие довольно растяжимое. Я так понимаю, вы имеете в виду способность к абстрактному мышлению?

— Не только. Я скорее имею в виду… Вот я, например. О своем уме я достаточно высокого мнения. В конце концов, с красным дипломом закончила физфак, легко защитила диссертацию, успешно преподаю, неплохо лажу с людьми. Но, стоит мне начать обсуждать какую-то проблему с Владимиром Дмитриевичем, и я четко осознаю собственную ограниченность. Понимаете, я вижу мир локально, а он глобально. Он видит предметы не по отдельности, а в их постоянно изменяющейся взаимосвязи. Мой жизненный опыт… ну, словно распадается на камешки мозаики… здесь наука, там работа, здесь один знакомый, там другой. А у него в любой момент перед глазами полная, цельная картина. Поэтому, если он даст себе труд всерьез поразмышлять о любом конкретном предмете, он видит в нем то, чего вовек не заметим мы. Причем, стоит ему это заметить, как ты начинаешь удивляться собственной слепоте, поскольку это наблюдение кажется совершенно очевидным. Хотя иногда бывает — при нем все легко и понятно, а стоит ему уйти, и ты уже не в силах заново воспроизвести его якобы простое рассуждение. Это относится к физике, и к преподаванию, и к быту, и к общению.

— К общению? А я понял, характер у него был нелегкий.

— Отвратительный! Из того, что он может найти к каждому подход, не следует, что он готов тратить на это время. Он тратит его на то, что считает важным, а не полезным. Боже, а как он спорит! Я просто наслаждаюсь. Ну, как обычно ведут себя в споре? Не дослушав противника до конца и тем более не стремясь его понять, цепляются к какой-нибудь неудачно сформулированной мысли и высмеивают ее. А он… он выслушивает, потом формулирует твою точку зрения… формулирует так красиво и четко, как тебе бы никогда не удалось… потом уточняет, правильно ли тебя понял… и потом наглядно демонстрирует тебе все твои логические пробелы и противоречия.

Глаза Марины сияли, голос срывался. Она вдруг смолкла, опустила голову и заплакала. Вике очень захотелось спросить, не любит ли она до сих пор этого странного человека, но стало неловко лезть в душу.

— Ох, — вздохнул Игорь Витальевич. — Вы хоть в курсе, кто ведет это дело?

Марина молча кивнула и, отворачивая лицо, сбежала в ванную.

— Вот пошлют меня куда подальше, и будут совершенно правы, — мрачным шепотом сообщил Вике муж. — У нас не одобряют, когда кто-то лезет в чужие дела. Это получится, я вроде как недоволен их работой и явился их поучать.

— И никуда не пошлют, — тоже шепотом парировала Вика. — Радоваться должны, что ты сообщишь им важные дополнительные сведения. Для них же было бы хуже, если б они всплыли потом.

— Ну, и какие сведения? Конкретно?