Шутка с ядом пополам

Переговорив с Щербаковым, Талызин решил окончательно прояснить для себя ситуацию. Итак, на юбилее Бекетова присутствовало девять гостей. Ученики и любовницы — такое странное общество собрал этот неординарный человек. Каждый из девятерых имел определенные мотивы. Длинноватая скамейка запасных! Однако постепенно она стала укорачиваться. Твердое алиби оказалось у Татьяны Ивановны — во время преступления она безвылазно сидела на работе. Страшным образом доказала свою непричастность Кристина. Ее гибель заставила вычеркнуть из списка еще пару подозреваемых — Марину и Анну Николаевну. Обе в то воскресное утро находились под неусыпным присмотром. Лидия Петровна тоже отпадает — хоть она и посещала Бекетова в среду, но предсмертной записки написать не могла, так как в одиннадцать пятьдесят две была в магазине. Теперь перейдем к ученикам. Панин провел среду на даче у друга, Гуревич в воскресенье добирался на кладбище на маршрутке, а убийца Кристины — наверняка на собственном автомобиле. Остаются Некипелов и Петренко. Скрытный Некипелов признался-таки, что был в среду у Бекетова, а вроде бы откровенный Петренко — нет. Некипелов зашел к учителю буквально на пять минут, а Петренко — на более долгий срок. У Некипелова на мази долгожданная поездка в США, после которой он будет слыть маститым ученым международного уровня, а Петренко понял, что если не поднимет свой научный авторитет, придется оставаться здесь или прозябать в Штатах на третьих ролях. К тому же рассказ Некипелова, пусть и запоздалый, согласуется с показаниями остальных, включая наблюдательную старушку. Первой у Бекетова была Лидия Петровна — и оставила его живым. Последним Некипелов — и обнаружил мертвым. Между этими двумя визитами — посещение Петренко. Похоже, выбор кандидата в преступники нетруден.

Однако личные впечатления противоречили логике. Некипелов при разговоре хитрил и изворачивался, а Петренко казался непосредственным и простодушным. Впрочем, именно казался — если б являлся, не скрыл бы свой визит к Бекетову. Вроде бы парень от избытка честности и от желания помочь не раз проговаривался о том, что намеревался скрыть, но главное с легкостью утаил. Неувязка! Талызин вытащил из стола записи. Протоколов допроса он поначалу не вел, руководствуясь несколькими соображениями. Прежде всего, это были не допросы, поскольку официальных полномочий заниматься данным делом он тогда не имел. Он просто пытался понять, есть ли само дело или высосано Мариной из пальца. К тому же ему не хотелось отпугивать людей. Главное, что от них требовалось — откровенность, а на нее легче рассчитывать в приватной беседе. Вот выбрав конкретных подозреваемых, есть смысл давить им на психику обстановкой прокуратуры и стрекотом пишущей машинки, а до этого ни к чему. Итак, протоколов следователь не вел, но дома для себя записывал основные моменты. Именно эти записи он и стал просматривать.

Что касается Некипелова, красной нитью проступала мысль — Бекетов не убит, а покончил с собой. Это настойчиво сквозило в любой фразе. Что ж, наверное, Марина права — он пытался убедить не столько собеседника, сколько себя самого. Если у человека есть остатки совести, ему будет не слишком-то приятно осознавать, что бросился во все лопатки от тела убитого друга, не попытавшись вернуть его к жизни или помочь в поисках преступника. Гораздо приятнее думать, что друг убил себя сам, а ты из уважения к нему не стал противоречить его воле. Да, передергиваний в ответах Некипелова хватало, имелось и откровенное вранье, однако логика этого вранья вполне укладывалась в данную концепцию. А вот листы, относящиеся к Петренко. Начнем с того, что он стоял под дверями лаборатории, якобы желая утешить Кристину. Во-первых, это показывает, что отношения между ними и впрямь успели стать достаточно близкими, а во-вторых, этого ли он ждал? Или дожидался ухода девушки, чтобы проверить на лабораторном оборудовании кое-какие концепции Бекетова? Марина говорит, это наверняка требовалось для их экспериментального подтверждения, поскольку Бекетов часто экспериментами пренебрегал.