Шведский стол (сборник)

То ли от жары, то ли от осознания того, что этот день последний, Ксану Андреевну охватило беспокойное томление – она заходила в воду, но тут же выходила на берег, садилась в кресло, раскрывала книгу, но читать не могла. Ей казалось, что ей хочется немного пройтись, но пройдя несколько метров, она чувствовала, что у нее заканчиваются силы…

Около полудня у моря неожиданно появился Николай с матерчатым зонтиком в руках:

– Что-то странное случилось с погодой. В предыдущие дни вам должно было хватать тени от скалы, но сегодня так жарко! – Николай раскрыл над ее полосатым креслом глубокий голубой купол.

– У вас голова не кружится? – спросил он.

– Да, есть немного, – осторожно ответила Ксана.

– Просто при высокой температуре действие эфирных масел усиливается. В результате головы у людей начинают вальсировать, а в душах происходят всевозможные мистические вещи… Не зря ведь монахи раньше использовали розмарин в качестве священного дымового растения…

Ксане Андреевне пассаж понравился, но виду она не подала и в ответ со старательным спокойствием сказала:

– Голова у меня слегка кружится, но по большому счету с ней все в порядке. С душой тоже. А запах я никогда не забуду. Поэтому я хочу побыть здесь сегодня подольше. Как никак последний день…

– Хорошо! – улыбнулся Николай. Потом помолчал немного и добавил: – Мальчиков сегодня не будет, они улетели на материк и вернутся завтра утром тем же самолетом, которым полетите вы. Так что мы с вами сегодня ужинаем вдвоем…

От слова «вдвоем» в сердце у Ксаны Андреевны что-то цельное надвое расщепилось – и душа ее со свистом унеслась в образовавшийся провал.

Душа Николо Кроче тоже уже ровно шесть дней, как была не на месте. Ничего похожего он никогда прежде не испытывал. Отношения с покойной Джулией с самого начала были ровными и крепкими, их цементировало семейное дело и дети. Коренная островитянка, она блюла традиции и дом вела по правилам, правила исключали романтику и душевные волнения после заключения брака. Николо любил свой остров, но русская кровь где-то в глубине его души полоскала убеждение в том, что местные жители – люди эмоционально ограниченные, не способные со значением помолчать, прочитать полутон, поиграть интонацией. Ему всего этого иногда не хватало, и в поездках он заводил скорые романы. Даже в России провел ночь с девушкой, с которой случайно разговорился в фойе гостиницы. Но при этом ему ни разу не пришло в голову задуматься о том, смог бы он прожить с кем-то из них год, два или оставшуюся жизнь? А с Оксаной, наверное, смог бы! В последние дни эта неожиданная мысль дразнила его постоянно, а еще ему было страшно оттого, что он-то прожить с ней мог бы, а вот она с ним – вряд ли! Здесь ведь край света, дверей никто не запирает. Она из мегаполиса, привыкла, что всё вокруг движется – а у них даже солнце с ленцой. К тому же у нее есть муж! Возвращаясь в дом, Николо представлял, как завтра в допетушиную рань она сядет в самолет и за считанные минуты превратится в маленькую, но весьма категоричную точку на неокрепшем утреннем небе, – и в душе у него росла решительность: «Я должен попытаться. Должен! Даже если из этого ничего не получится…»

Для прощального ужина Эльса приготовила суп из черепахи и ягнятину в розмариновом соусе. Накрыла стол, водрузила торжественные блюда и с достоинством удалилась, впервые ответив на Ксанино «грацио» открытой улыбкой. «Наверное, она просто рада тому, что я наконец уезжаю», – подумала гостья.

– Вкусно, – рассеянно произнесла Ксана, попробовав суп. – Когда-то очень давно, я тогда еще в институте училась, в Советском Союзе была популярна песня про солнечного зайчика и суп черепаший. Этот суп был чем-то далеким, нереальным, но романтическим и притягательным…

– В Европе он называется «тортю» и считается деликатесом. А знаете, в чем его секрет? – Спросил Николай. Ксана Андреевна пожала плечами.

– В букете гарни. Берут лаванду, можжевельник, шалфей, тимьян, мелиссу и розмарин. Составляют букет и опускают его в кипящий бульон на строго определенное время. А розмарин в букете гарни – это самая коварная специя. Стоит лишь немного увеличить его дозу или подержать чуть дольше положенного времени – и блюдо будет безнадежно испорчено.

– А если положить слишком мало? – спросила Ксана.

– А если слишком мало, то вы просто ничего не почувствуете. Важно взять ровно столько, сколько нужно.

– Это сложно, – глубокомысленно заключила Ксана Андреевна, позволив собственной рассеянности превратиться в невесомую грусть.

Сквозь распахнутые окна в дом ворвался теплый ветер, взволнованно позвав их на прогулку. В саду о личной жизни хозяина тихо сплетничали деревья. Крупные звезды самонадеянно пытались затмить своим сиянием бледную аристократичную луну.

– Вы знаете что-нибудь о звездах? – спросила Ксана, посмотрев в небо.

– Нет, – ответил Николо. – Помню только, что где-то вроде есть какой-то Арктур.

– И Бетельгейзе… – медленно произнесла Ксана

– И Антарес… – радостно вспомнил Николай.

– А еще Альдебаран, – добавила Ксана и рассмеялась.