Шведский стол (сборник)

«Ладно, не факт, что у нее что-нибудь получится!» – подумала про себя Юля, а вслух произнесла:

– Партия достойная, так что пойдем, я вас познакомлю. Для начала.

– Это Влад, мой коллега, очень хороший адвокат, – немного жеманно представила Юля, – а это Карина, моя близкая подруга, еще со школы…

– Я только что собралась замуж, – бодро произнесла Карина. Пробежала по канату, элегантно держа в руках медный самовар, в котором кипели эти пять слов. И совсем не обожглась.

Влад немного растерялся, но потом включил свой адвокатский политес и церемонно произнес:

– Поздравляю! Хотя вообще-то жаль!

– Насчет «жаль» – напрасно, – еще быстрее побежала по канату Карина со своим резко увеличивающимся в размерах самоваром, – потому что замуж я собралась за вас.

Свидетельница разговора Юля была настолько поражена видом совершенно растерявшегося супермена, что даже забыла про себя назвать Карину «нахалкой».

Они проговорили весь вечер, и в аптекарском соответствии с ролью «жениха» он не отходил от нее ни на шаг. У дверей ее подъезда Влад осторожно поцеловал Карину в губы, потом посмотрел куда-то на землю и спросил, собирается ли она блюсти целомудрие до свадьбы?

– Ну вообще-то мы, конечно, живем не в прошлом веке… Но дело в том, что я… Не то, чтобы я передумала… Нет! Ты действительно потрясающий! Я, пожалуй, даже не встречала людей с таким полным комплектом достоинств – и умный, и красивый, и веселый! И даже богатый… Но кое-что в тебе меня смутило… – Карина выдержала паузу, продолжительностью в один рассеянный взгляд куда-то поверх его головы, а потом продолжила: – Так что я должна к тебе сначала немножко присмотреться…

– А что именно тебя смутило? – слишком быстро спросил Влад. Он старался, чтобы это прозвучало шутя, а получилось обеспокоенно.

– Я пока не могу выразить это конкретными словами, мне нужно подумать, – кокетливо ответила Карина и, дыханием обозначив на его щеке поцелуй, скрылась в подъезде.

На следующий день рано утром она улетела к родителям. А еще через три дня на улице недалеко от их немецкого дома обнаружила Влада, сосредоточенно разглядывавшего номера зданий. Вид у него был достойный, но томный, – словно он утратил способность спать ночами, размышляя над тем, что же такое смутило Карину в день их знакомства.

Даже намека на удивление при виде Влада Карина не проявила.

– Хочешь, я покажу тебе дрессированных немцев? – произнесла она вместо приветствия.

– Хочу, – ответил Влад с выражением, покрывавшим намного больше, чем просто желание смотреть на аборигенов.

Карина взяла его за руку и привела к ближайшему пешеходному переходу. Была суббота, семь вечера. Родители жили в спальном районе – домов много, а машин мало даже в будние дни, по выходным же здесь вообще проезжали два-три автомобиля в час. На пешеходном переходе горел красный. Обозреваемость проезжей части была минимум метров триста – и ни звука, ни тени движения. Трое мужчин и одна спешившаяся пожилая велосипедистка в овечьих кудряшках дисциплинированно дожидались зеленого сигнала.

Постояв у светофора несколько мгновений, Карина улыбнулась и решительно направилась через улицу. Она шла уверенно и энергично, но без спешки, а немцы, которые после секундного замешательства ринулись за ней, суетились и наступали друг другу на ноги. Замыкал шествие Влад. Он покорно и медленно плелся через дорогу и сам себе передавал привет от собаки Павлова. Почему-то страшно при этом радуясь.

Через два месяца он добился своего и привел ее в ЗАГС.

* * *

Внешне жизнь у них была яркая, звонкая, беззаботная. А внутренне ему иногда казалось, что, перейдя через гамбургскую улицу на красный, он сел в нарядный, украшенный ленточками паровозик, который со свистом повез его по мультипликационному ландшафту – трава с кузнечиками, шелестящие шелка осенней листвы, похожий на сахар снег и трогательные первоцветы. Опасностей нет и нет ловушек, но впереди ехидно подмигивает светофор. И что-то неуловимое – не так.

Несколько раз он пытался рассказать ей об этом ощущении, но в ответ Карина подозрительно спрашивала, не разлюбил ли он ее случайно. Он пытался объяснять то, чего сам не понимал, Карина обижалась, прекращала с ним разговаривать и в знак протеста уходила куда-нибудь с подругами.

А однажды совершенно незнакомым голосом Влад сообщил ей, что хочет какое-то время пожить один. А потом собрал свои вещи и ушел.