Шведский стол [СИ + иллюстрации]

Не успели отлить в нужном объеме. Их ведь более пяти тысяч шутк умудрились расстрелять за время взятия Нотебурга и тут, под Ниеншанцем. Из-за чего, среди прочего, и был весь этот цирк. Так бы Петр подвел траншеи честь по чести и просто засыпал крепость гранатами. Дело в то? Но гранаты подходили к концу…

— Пригласите переговорщиков, — потянувшись, произнес царь.

Хоть и грохотало, но он отлично выспался. Эти выстрелы и взрывы даже как-то убаюкивали. На удивление.

Командир одной из пехотных рот, знавший шведский, в сопровождении нескольких солдат подошел к крепости. В него, правда, хотели начать стрелять из мушкетов. Но единственный прозвучавший выстрел был отведен сослуживцем стрелка в небо. А потом того скрутили и утащили куда-то стены.

— Мой государь предлагает вам прислать переговорщиков! — крикнул подошедший довольно близко ротный.

Шведы промолчали.

Он еще пару раз выкрикнул эту фразу.

И опять тишина.

Поэтому он пожал плечами и вернулся обратно. Свою функцию он выполнил. Донес до них слова царя. И они явно их услышали. А дальше не его дело.

— Крепость эта… Встал спиной к валу. Плюнул. Попал в противоположную стену. А поди ж ты. Гордые. — усмехнувшись заметил Меншиков.

— Крепок швед, — согласился с ним царь, да и остальные.

Постояли.

Помолчали, смотря в сторону крепости.

— Ладно, готовимся к штурму. — тяжело вздохнув, произнес Петр.

— Сейчас? — удивился Меншиков.

— Зачем? В ночь. Размягчим их сначала картечью из мортир, а под утро пойдем приступом.

Петр еще немного посмотрел на крепость.

Махнул рукой.

И вернулся в свой шатер — завтракать.

— Государь! — воскликнул кто-то снаружи, едва он шагнул в сторону шатра.

Царь обернулся.

Проследил за жестом солдата и увидел, что у крепости идет какое-то движение. Со стен сбросили веревочную лестницу и по ней кто-то стал спускался.

— Ворота видимо завалили. — повеселевшим голосом произнес Меншиков. Прямо засветившись.

Минут через пять шведская делегация подошла.

Это был тот же самый лейтенант.

Только…

Сильно помятый.

Форма местами порвана и немало испачкана. Лицо осунувшееся и наспех умытое. Волосы грязные. Глаза воспаленные. Было видно, что ему последние дни досталось. И как минимум здорового сна ему остро не хватало.

— Рад вас видеть живым и здоровым, — улыбнулся царь.

Вполне искренне.

Петр Алексеевич ценил личную храбрость. И то, что этот офицер, несмотря на испытания и обстоятельства держался в чем-то даже горделиво, грело его взор.

— Благодарю, сир.

— Я предлагал гарнизону крепости выйти с оружием и развернутыми знаменами. До начала дела. Сейчас я вам этого предложить не могу. Но и продолжать бессмысленную бойню не хочу. Вы готовы сдаться?

— На каких условиях?

— Вы выходите только с личным оружием. Без припасов и знамен. Я гарантирую вам возможность уйти в сторону Выборга. В случае отказа мне придется продолжить обстрел и предпринять штурм.

— А что будет с ранеными и убитыми?

— Погибших мы похороним. Раненым окажем помощь. Те из них, кто выживет, будет числиться в плену.

— Мы можем подумать?

— До вечера.

— Я передам условия, сир. — кивнул с максимальным достоинством лейтенант. При этом по его лицу не было видно какие эмоции он испытывает.

— Может быть ты и твои люди голодны? Прошу, — махнул он рукой в сторону большого стола, накрытого для него и его свиты.

— Благодарю, сир. Но мы не голодны.

Лейтенант поклонился.

И чуть прихрамывая на правую ногу удалился.

— Сдадутся? — задумчиво спросил Михаил Голицын.

— Было бы неплохо. Даже если там две-три сотни вот таких крепких духом солдат — мы кровью умоемся на штурме.

— У нас еще есть тяжелая картечь. Мы можем недельку ей поработать.

— Да будет тебе, — отмахнулся Петр. — Поработать. А когда мы солдат в деле проверим? Зря что ли он до седьмого пота на штыках учились?..

Царь хорохорился.

Старательно излучал уверенность. Но и сам немало сомневался.

Вон — три ночи крепкой бомбардировки. А шведы еще нос воротят. И как было бы там, в Нотебурге, если бы у них оставалось человек двести-триста? Штурм то рискованный. Узкие галереи. Численным преимуществом не навалиться. Тут, правда, такой беды не было. Но все равно. Тревожно.

Командиры и свита, что окружали Петра, смеялись, шутили, но и невооруженным глазом было видно — натужно, нервно. Один Меншиков, пожалуй, рвался в бой. Но его отчаянная храбрость не для кого секретом не была. Да и будучи командиром кавалерии армии он вряд ли бы принял участие в штурме.

Впрочем, шведы не стали испытывать судьбу.

Ближе к вечеру, разобрав завал у ворот, они вышли. И в виду выстроенных русских полков проследовали через мост и Ниенштадт на север. По дороге к Выборгу.

Молча.

Унося с собой только шпаги.

— Сто семьдесят три человека, — медленно произнес Петр.

— Комендант ранен, а уходит. — заметил Меншиков. — Мы же условились — все раненые в плен.

— Пускай, — махнул рукой царь.

Осень вступала в свои права. И строго говоря, выходя в этот поход он не рассчитывал на взятие Ниеншанца. Думал, что всю осень придется возиться с Нотебургом. А возможно и зиму.

Так что он пребывал в отличном расположении духа.

Война начиналась хорошо.

Много лучше ожидаемого.