Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Под влиянием международного давления Китай запретил импорт слоновой кости. До этого Китай являлся крупнейшим рынком, кормившим безжалостных браконьеров в самых бедных странах Африки. В Центральной Африке численность слонов сократилась за одно десятилетие до трети, так что слонам грозила участь мамонтов. Слоновую кость удалось заменить бивнями мамонта. Таким же образом рог шерстистого носорога заменил на рынке рог убитых африканских носорогов. Лучше использовать для украшений кости уже вымершего мамонта, чем слоновую кость. По словам Колесова, бивней мамонта в вечной мерзлоте с нашими темпами хватит еще на две тысячи лет.

Разбогатели ли эти люди на добыче бивней? Булка богат, но он говорит, что хорошо зарабатывал еще в 90-е годы на розничной торговле. Валентин, помоложе, говорит, что в прошлом году на заработанные деньги построил дом. Самую дальнюю «пещеру» вымывает крестьянин Олег. У него двадцать лошадей и столько же коров. Его жена работает в больнице и зарабатывает около 10 000 рублей в месяц. Олег рассказал, что в прошлом году на деньги от продажи костей купил себе старую «Тойоту Кимри», «чтобы возить детей в школу». Раньше в школу возили на санях, запряженных лошадью.

«Я купил детям школьную форму и нормальные телефоны, чтобы было не стыдно. Я хочу оставить им нормальное хозяйство».

Наверное, у Олега осталась какая-то заначка. Прошлый год был для ребят особенно удачным: они добыли 200 килограммов бивней на семерых. Это примерно 70 000 рублей на человека. Некоторые в Якутии заработали на бивнях очень много. Один мой знакомый из северной Якутии живет теперь в Якутске и каждое лето нанимает по сто «искателей костей». На эти деньги он купил себе золотую шахту. Правда, сейчас бизнес пошел труднее. Пограничная служба во Владивостоке конфисковала большую часть бивней, идущих в Китай. Разрешения на экспорт были в порядке, но чиновники так не считали, говорит он.

Россия – непредсказуемая страна. В ближайшем будущем с бизнесом на бивнях мамонта может произойти все, что угодно. В России самое демократическое положение дел часто близко к анархии, так же обстоят дела с отмывкой бивней. Кто угодно может искать бивни. Никаких налогов платить не надо, но теоретически нужно получить лицензию. Посредники, по идее, должны платить НДС, а экспортеры иметь разрешение на вывоз. Сейчас анархию хотят прижать к ногтю. В Думе рассматривается законопроект, согласно которому древние останки могут приравнять к природным ресурсам, сравнимым с нефтью. Тогда «месторождения» будут распределять по тендерам, и скорее всего простые мужики смогут попасть туда, только если их наймут большие компании – если повезет. В Якутии уже выразили протест против законопроекта и потребовали передать этот промысел коренным народам. С появлением закона придется решать и вопрос о том, что делать с насосами и изрешеченными берегами рек.

А потом случилось то, чего боялись все, кто работал на реке. Инспектор охраны природы Слепцов с помощниками приплыл с проверкой. Накануне искателям уже сообщили о визите. За ночь большинство собрали вещи и уплыли на лодке. Часть все же решили остаться.

Началась масштабная операция по маскировке. Насосы запихали в лодки и увезли в укромное место. Когда на следующий день приплыла лодка инспектора, здесь уже не было ни одного насоса. Лодка инспектора обогнула берег, испещренный пещерами. «Мойщики» и Слепцов хорошо знают друг друга, но Слепцов играл роль сурового чиновника. «Посмотрите, что вы сделали с берегом! Все берега испортили! Они все в дырах!» – он подошел к ближайшей пещере, поскользнулся и упал в грязь. Никто не посмел засмеяться.

Народ перешел в палаточный лагерь поговорить за чашкой чая. Слепцов дал понять, что эта проверка была предупреждением. Ему нужно что-то делать, начальники требуют. Он мог бы составить протокол допроса, но не составляет. Говорит, что на следующей неделе в улус приедет комиссия высшего уровня, министр окружающей среды республики и, возможно, даже сам глава республики, Ил Дархан.

«Уходите отсюда», – советует он.

Когда Слепцов уехал, Булка, начальник искателей, расстроился. «Несправедливо, что из нас чуть ли не преступников сделали. Мы бы хотели оформить все бумаги, чтобы не было неясностей». Другие выбирали выражения покрепче. Мужики шутили, что на заборе Слепцова надо написать, что дом продается. Или подсыпать сахара в бак его моторной лодки.

Мужики решили все-таки перейти в верховья реки. Там вода низкая, на лодке не пройти, но у «мойщиков» есть гусеничный вездеход. Устройство, похожее на танк, пробирается через заросли и беспощадно валит толстые, в кулак, лиственницы. Строго говоря, на таком транспорте тут ездить нельзя. На разбор лагеря, перемещение насосов, палаток и людей ушло несколько дней. Лодки спрятали в болоте. Одновременно начали разрабатывать новое место.