Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Московский социолог Владислав Иноземцев считает, что близость к Азии на самом деле сильнее подчеркивает европейскую идентичность сибиряков. Западное общество потребления с его многообразием ценностей – это то, чего они хотят, только ударение на слове «потребление», а не на многообразии. Умные догадываются, что в обществе не будет развития, если народ сам за это не возьмется.

В более глобальной перспективе на Сибирь, как и на весь мир, больше всего повлияет изменение климата. Сама по себе Сибирь – одна из тех редких счастливчиков, которые, если так можно говорить, выиграют от глобального потепления. Непригодные для жизни регионы могут получить новое развитие, когда там станет возможно вести сельское хозяйство или легче будет добывать полезные ископаемые. В Сибири хватит места и для будущих климатических беженцев, только она слишком далеко от всего. Правда, если уровень жизни в Сибири станет сильно привлекательным, туда снова начнут ехать переселенцы. С другой стороны, и внутри самой России, как говорится, реки текут с востока на запад.

Таяние вечной мерзлоты готовит много неприятных сюрпризов и Сибири. Так, в Якутии настолько мало дождей, что исчезновение мерзлотного слоя, сдерживающего поверхностные воды, может сделать ее почти пустыней. Сибирская природа изумительна, и, хотя эта зона мало заселена, это не значит, что ее природа выживет после многочисленных вмешательств человека. Сибирь надо беречь от недальнозоркой эгоистичной эксплуатации. Да, Сибирь – Россия, но она еще и достояние всего человечества, буфер планеты, который нам еще очень понадобится. Это спящий великан, которого лучше не будить.

Чему Сибирь нас научила за эти полтора года? Выживать, это точно. Если мы тут выжили, мы где угодно справимся.

Наши минимальные цели были достигнуты – мы все еще в книге живых, несмотря на все наши волдыри, морозы и риски, связанные с транспортом. Сибирь научила нас уважать грозную мощь, с которой не поиграешь. Она научила смирению. Этот регион в профессиональном смысле был для меня как рог изобилия, но работа постоянно требовала коровьего терпения. Сибирь научила нас принимать тот факт, что мы на свою жизнь можем влиять лишь отчасти. Своими силами мы можем справиться до определенного момента, но, когда машина вдруг глохнет на обжигающем как огонь морозе, газовое отопление ломается или в маленькой деревне ребенку угрожает заражение крови, мы полностью зависим от других людей. К счастью, в Сибири все понимают значение взаимопомощи и никого не оставляют в беде на дороге.

Меня и жену Сибирь научила чему-то новому. Наперекор предсказаниям некоторых, мы все еще вместе, хотя в морозы, бывало, отношения трещали по швам. Переезд в Сибирь был, прежде всего, жертвой, на которую пошла жена в угоду моей навязчивой идее. Правда, я думал, что мы уже говорили об этом в самом начале нашего совместного пути. Воплощение мечты оказалось чудесным доказательством того, насколько она меня любит. Наш год в Сибири был бы невозможен без нее, и я бы сам не смог там жить без семьи. В моих путешествиях я всегда по ним очень скучал.

Дети, говорящие только на родном языке, научились выживать в чужом окружении. Они увидели другую жизнь, узнали мир настоящего мороза, ясного звездного неба, льда во дворе, туалетов на улице, свободно пасущихся лошадей и коров, людей, говорящих на другом языке, ведущих себя иначе и выглядящих иначе. Они увидели, насколько в разных условиях могут жить люди и как много при этом у них общего.

Наш старший выучил в школе русский язык настолько, что уже довольно хорошо все понимал, и я слышал, как он робко общался на нем со своими одноклассниками. Да, английский все-таки был для него круче, но в Финляндии он продолжает изучать русский.

Дети научились ценить свою родину. Они скучали по Финляндии, по друзьям и всему финскому. В нашем среднем сыне под давлением российского и якутского патриотизма проклюнулся вдруг фанатичный патриот Финляндии. Финская еда, финский детский сад и даже мебель для него теперь самые лучшие в мире. Говорит, даже макароны и бананы становятся лучше, если они побывали в Финляндии. Сейчас он рисует финский флаг и бесконечно слушает в машине гимн Финляндии. Правда, это не мешает ему бравировать перед друзьями своим сибирским опытом, типа: «Ты летал когда-нибудь на российском вертолете?»

Когда за день до отъезда я спросил детей, что для них было самым лучшим в Сибири, они выбирали или шоколадки Kit Kat, или мороженое. Когда я спросил, по чему они в Финляндии больше всего соскучились, ответы были более развернутые и разнообразные. Четырехлетний вспомнил оставшийся на родине Lego с драконом. Семилетний ждал туалета в доме. А наш старший, единственный, кто попал в российскую школу, больше всего скучал по финскому языку.