Сибирский экспресс

Триста пятьдесят лет назад служилые русские люди, выйдя к мысу, где Енисей принимает речку Качу, поняли, что лучшее место просто грешно искать. Было оно "красно и угоже". Так появился острог-крепость Красный Яр.

Об этом и многом другом гости, съехавшиеся на юбилей, узнали из книги "Красноярск изначальный". Ее опора — архивные разыскания, впервые обнаруженные документы. Ученой степени автор книги не имеет. Леонид Безъязыков — радиотехник, регулировщик на местном заводе телевизоров. История — его увлечение.

Да, место Красноярску выбрано "красно и угоже"! В какой дивной природной раме портрет юбиляра! Сибирь словно бы собрала сюда понемногу от яростной неукротимости своих вод, от манящей первозданности тайги, от выси хребтов и головокружительной крутизны скал. И все это под Красноярском, не упрятано поодаль, все — на виду, любуйтесь, добрые люди!

Выйдешь к Енисею — за рекой иссиня-зеленые горы, не плавные, не мягко-увалистые, но поднятые в одном месте вулканоподобным конусом Черной сопки, а в другом — дерзко вздернутой к небу каменной глыбой. На ней, на скале Такмак, — алая искорка флага.

А по эту сторону Енисея — красновато-малиновые безлесные склоны, чуть позелененные травой, преддверие степей, которых в Сибири тоже предостаточно. Белая часовенка, место стрелецких сторожевых дозоров, глядит не наглядится с этих высот на город, на дали, на острова и протоки.

Чтобы почувствовать своеобразие Красноярска, лучше подняться сюда, на Караульную гору, когда плотные сизые тучи клубятся над заречным хребтом. Они сливаются с дымками несчетных заводских труб, как бы создавая зрительное единение мощной природы и сверхмощной индустрии.

Может быть, сегодняшний Красноярск не просто промышленный, но промышленно перенасыщенный город. От заводов-гигантов ему тесно, а порой душновато. Однако самой историей предназначено было ему расти как городу рабочему. И слава его — прежде всего рабочая слава.

Ее начало — прошлый век, великий Транссибирский путь, разместившиеся в Красноярске депо и железнодорожные мастерские. Там по совету ссыльного Владимира Ульянова, задержавшегося в городе по пути в Шушенское, мастеровые-железнодорожники создали первый марксистский кружок. От него прирастала городу рабочая сила, и в 1905 году красный флажок на революционной карте России отметил возникновение "Красноярской республики" и первого Совета.

После Октября, после победы над Колчаком начал город расти, сначала медленно, потом быстрее, быстрее… Завод за заводом, все крупнее, значительнее.

Лихолетье войны не согнуло сибиряка. Красноярск принял немало эвакуированных предприятий и славно поработал для Победы.

Что сказать о сегодняшней индустриальной мощи города? С 1913-м сравнивать просто смешно. Даже по сравнению с предвоенным, 1940-м рост фантастический. И какой индустриальный спектр! Легче, пожалуй, назвать отрасли, которые в Красноярске не представлены, нежели перечислить действующие.

Город производит нужные стране вещи — от пианино до кранов для Атоммаша. Красноярск в дружбе на равных со многими индустриальными гигантами. Он, например, одевает своими шинами белорусские самосвалы, шлет прицепы для грузовиков КамАЗа.

И конечно, работает на будущее своего края. Под городом недавно началась стройка экскаваторного завода. Звучит буднично, экскаваторы в наше время — машина обычнейшая. Однако здесь замах на предприятие, мощностью способное потягаться с самим Уралмашем. Оно будет строить сверхтяжелые экскаваторы с ковшом огромной емкости (в нем можно разместить два самосвала и "Москвич" впридачу), а также высокопроизводительные роторные комплексы для угольных карьеров Сибири.

О красноярской индустрии все мы наслышаны достаточно. О бурном ее развитии нам то и дело напоминают страницы газет, телевизионный экран. А вот о красноярской науке…

Между тем история ее становления, вероятно, типичнее для Сибири, нежели история новосибирского Академгородка. Он возник в год запуска искусственного спутника Земли, доказавшего миру первенствующую зрелость советской научной и технической мысли. Возник по широко задуманному плану как новый научный центр, обеспеченный всем необходимым для фундаментальных исследований. В Красноярске же наука рождалась трудно, ее почва — сибирская провинция, едва оправившаяся после Колчака и интервентов.

В канун первой пятилетки Красноярск лишь робко начинал разминку, с завистью поглядывая на соседей.

Анатолий Васильевич Луначарский, посетивший Сибирь, писал: Новосибирск — оригинальный город, "неудержимо мчащийся вперед, как настоящий сибирский Чикаго". Основанием для сравнения столь несхожих городов послужила быстрота их роста.

Другой сосед, Томск, издавна заслужил право именоваться "Сибирскими Афинами", оплотом учености: первый и старейший за Уралом университет, солидные научные общества.

У Красноярска же, как и прежде, сохранялось обидное прозвище: Ветропыльск.