Сибирский Робинзон (СИ)

   Через час в котелке уже плескались ельцы и сорожки. Илья вернул Бэе ножик, указал рукой на котелок с рыбой и костер. Она поняла. Теперь за дело принялась девушка. Ловко и сноровисто разделала рыбу, но чешую не счищала - сама отвалится на медленной варке. Он показал ей специи и соль - все оказалось знакомым и понятным. Илья разжег костер спичкой - Бэе удивилась. Видимо, спички для нее были невиданной роскошью. Взял карабин, и она снова удивленно посмотрела на него, потом на котелок на костре. Нет, она знала, что из себя представляет ружье. Не понимала другое - зачем идти на охоту перед обедом?

   На озере плавали дикие утки и гуси. Мясо утки он не любил с детства, но гусь вполне подходил для еды по вкусу и массе. Птицы кормились на расстоянии недосягаемости обычного ружейного выстрела дробью. Бэе это понимала и считала, что он пойдет охотиться в лес. Но Илья отошел метров на сто в сторону, там как раз гуси плавали ближе к берегу. Карабин не предназначен для отстрела гусей, но что делать, если другого оружия нет. Он прицелился, оптика позволяла попасть в нужную точку. Выстрел прозвучал хлестко в тишине озера, вспугивая и поднимая в воздух всех птиц. Илья разделся и поплыл за убитым гусем. Плыть пришлось метров сто в одну сторону, но он не торопился. На обратном пути наблюдал, как Бэе стоит рядом с его одеждой и с удивленным трепетом наблюдает, забыв о котелке с рыбой на костре. Он понял, что мужчины и женщины ее рода не умели плавать и никогда глубоко в воде не купались.

   Проблема появилась в другом - он разделся догола, а Бэе не уходила от его одежды. Что она там себе возомнила, рассуждал мысленно Илья, или у них там на роду принято не стесняться? Как бы там ни было, но выходить надо. И он вышел из воды, прикрываясь единственным предметом в руке - гусем. Прикрывшись брюками, Илья отдал гуся и махнул рукой, чтобы она уходила. Бэе поняла все по-своему - она присела и стала ощипывать гуся, не обращая внимания на голого мужчину. А он не заставил себя ждать - оделся быстро, взял карабин и двинулся к костру. Девушка не осталась одна, она пошла следом. Дощипала гуся, разделала и опалила еще не на потухшем костре остатки пуха и перьев.

   Уха не уплыла, как подумал раньше Илья, Бэе отодвинула немного котелок в сторону, и он медленно кипел на боковом пламени. Теперь уже командовала она - разделила уху на два котелка и протянула один Илье. Он кивнул головой, взял и произнес:

   - Спасибо.

   Девушка повторила за ним: "Спасибо", - и принялась за еду. Бульон она выпила, а мясо рыбы ела руками. Илья еще долго возился с ложкой, но и он, в конечном итоге, разделался с ухой в полном объеме. Вечером сварили и съели гуся, оставив немного на завтрак.

   С рассветом позавтракали и двинулись в путь. Потому, как Илья забрал с собой все, Бэе поняла, что они сюда уже не вернутся. Набравшись немного сил, она следовала за ним покорно и смиренно. Шли целый день практически без остановок, спрямляя петли реки. Ближе к вечеру остановились на ночлег, наловили рыбы и покушали с удовольствием. Утром Илья достал две банки тушенки из рюкзака и подогрел их на костре. Бэе удивленно смотрела на маленький металлический цилиндрик, внутри которого находилось необычное мясо и жир. Второй раз Илья удивлял ее. Первый раз своим купанием, а второй раз банкой тушенки. Она никак не могла понять - как мясо могло попасть внутрь железного маленького ящика?

   Домой Илья вернулся гораздо быстрее, хоть и был со спутницей. Он не шел по берегу реки, а срезал многокилометровые участки, намечая путь с верхушек деревьев. В дороге Бэе выучила несколько слов и уже говорила котелок, вода, ложка, фляжка, уха... Дом возник внезапно, и девушка удивленно-растерянно смотрела на это строение. Смотрела на баню, навес, заготовленные дрова и металлические контейнеры. Все строения в ее понимании были необычными и немного загадочными.

   Много позже Илья узнает, что ее эвенкийский род постигнет несчастье, и девушка останется одна, решив двинуться на юг. Два месяца она станет идти, питаясь кореньями трав, и свалится без сил около чужого кострища. Когда-то к ней, еще десятилетней девочке, посватался богатый и старый якут. У него уже была жена, но красавица эвенкийка вызывала в нем бурю эмоций. Отец не отдал ее замуж, а богатый якут начал мстить. Пришлось уйти в уединенные далекие места. Что случилось с мужчинами на охоте - девушка так и не узнает. Болотный газ уморил всех, провалились в полынью или задрал медведь-шатун, разорвала волчья стая? Женщины ее рода остались одни и постепенно начали умирать. Умерла бы и она, задержись немного или пройдя чуть в стороне. Она никогда не видела европейского типа лица, не видела настоящей избы, проведя детство и юность в чуме или юрте. Знала только язык эвенков, который постепенно умирал, но сейчас возрождался вновь. Многого не знала и не видела эта девушка.