Сиделка

— А потом я все испортил. Я не ищу себе оправдания, но в тот момент, когда Аликс, которая была со мной почти год и постоянно уверяла в своей любви, попыталась меня убить, я с трудом сумел сдержать рвущуюся из души тьму и не уничтожить ее на месте безо всякого суда. В ту минуту все женщины показались мне лживыми тварями, неспособными любить. Внизу жила мать, ожидающая моей смерти, рядом была любовница, попытавшаяся забрать мою жизнь, и ты виделась мне не лучше. И я хотел убедиться в своей правоте, доказать себе, что ты такая же, как они.

Горн посмотрел поверх моей головы. Взгляд его заледенел.

— Что ж, я ошибся.

— Я понимаю, милорд, — тихо прошептала я. Сердце больно сжалось.

— Мне казалось, ты действительно все это понимаешь, даже без моих слов и объяснений, — глухо сказал граф. — Я видел это по твоим глазам, читал по слегка ироничной улыбке, ощущал родство твоей души и верил, что, наконец, нашел женщину, равную мне и способную составить мое счастье. Но в то время как я боролся за наше будущее, пытаясь выбраться из устроенной неизвестным недоброжелателем ловушки, ты с радостью согласилась на предложение Эрика. А ведь я…

Горн не договорил. Он резко выдохнул и плотно сжал губы. Мне даже показалось, что граф боится сказать какие-то слова, о которых потом пожалеет. И я догадывалась, какие это были слова. Не произнесенные они повисли в воздухе, вызывая в моей душе глухое отчаяние.

— Не вам меня упрекать, милорд! — не выдержав тяжести так и не прозвучавшей фразы, заметила я. — Разве это не вы неделю назад объявили о помолвке? Все газеты пестрели заголовками о вашей скорой свадьбе с леди Морейн.

— Нет, Кейт. Не я.

— Что?

Я растерянно уставилась в серьезные серые глаза.

— Объявление в газеты дал лорд Морейн. Он нарушил наше соглашение и договорился с журналистами, поместив объявление о помолвке, — Горн криво усмехнулся. — Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы устранить все неприятные последствия его поступка.

— Рес!

Я чуть слышно выругалась.

— Но зачем? Неужели он надеялся, что вы испугаетесь общественного мнения? Если это так, то он вас совсем не знает.

— Я уверен, что лорда Морейна убедили так поступить.

— Кто?

— Это мне узнать не удалось. Старик утверждает, что я сам написал ему и предложил возобновить помолвку с его дочерью.

Фредерик бросил взгляд на разговаривающего с королем Каллемана и добавил:

— Но рано или поздно я все выясню.

— Покушения, попытка упечь вас в Брейденваге, возобновление помолвки — так много всего за такой короткий срок. Похоже, лорд Карающий, у вас немало врагов.

— Я склонен думать, что враг у меня один, — Горн слегка прищурился, отчего лицо его приобрело немного хищное выражение. — А остальные — всего лишь марионетки в его руках. Неизвестный кукловод умело дергает за ниточки, и исполнители послушно разыгрывают свои партии.

— И вы не догадываетесь, кто это может быть?

— Есть у меня одно предположение, но его еще нужно проверить.

Граф замолчал, продолжая кружить меня под нежную мелодию крэбса. Его руки держали меня бережно, но в то же время властно. Я ощущала тонкий аромат можжевельника, чувствовала близость сильного мужского тела, и мне хотелось оказаться с Дереком где-нибудь далеко-далеко, там, где нет Каллемана, где не нужно держать данное слово, где будем только я и он.

Я подняла глаза и задохнулась, увидев в серой ледяной дымке отражение своих мыслей.

— Проклятье, — выдохнул Фредерик, резко отводя взгляд.

Он закружил меня быстрее, широкими глиссадами пересекая огромный зал, но мелодия крэбса преследовала нас по пятам, не позволяя убежать от реальности.

Матильда оказалась великолепным музыкантом — она играла виртуозно, ее пальцы легко порхали над клавишами, извлекая из рояля прекрасные звуки чувственного и тягучего, как патока, танца.

Горн замолчал, и это молчание было красноречивее всяких слов.

— Почему вы не рассказали мне обо всем, милорд? — не выдержала я. — Если бы вы хоть раз нормально со мной поговорили! Если бы сказали, чего хотите.

— Я не привык много говорить, Кейт, — холодно усмехнулся граф. Он словно замкнулся в своей ледяной неприступности, сдерживая собственную тьму. — Я привык действовать. Мне хотелось поскорее разобраться с врагами, и уже тогда предложить тебе все, что я мог дать. Неужели ты думаешь, что я способен подставить тебя под удар? Нет, Кейт. Пока недоброжелатели не найдены, никто не должен был догадаться о моих намерениях. Кто же знал, что Эрик тоже влюблен в тебя и только и ждет подходящего момента?

Горн еле слышно выругался.

— Не думаю, что лорду Каллеману знакомо такое чувство, как любовь, — пробормотала я.

— Ты еще плохо его знаешь, — хмуро ответил Фредерик.

Он резко закружил меня, юбка пышного вечернего платья взметнулась, перед глазами поплыли круги.

— Эрикен — очень скрытный, но под его наносной холодностью бьется горячее сердце.

Граф бросил взгляд на разговаривающего с королем друга.

— И вам было бы безразлично, что у меня нет достойного происхождения и денег? — вернулась я к прежней теме. Говорить о любви Каллемана было невыносимо. Если Горн прав, то все еще хуже, чем я думала.