Сиделка

— А это возможно? — тихо спросила я.

— Если только через сто лет, — вмешался Каллеман. Он оперся о стену, скрестил на груди руки и посмотрел на друга. — Я ведь все правильно понял, Дер?

— Да, — кивнул ему Горн. — Ты попала в Дартштейн в ночь Красной луны, Кейт, — пояснил он мне, — когда грань между мирами, заселенными людьми, становится очень тонкой. Такое явление случается один раз в столетие и приходится на самую темную ночь в году.

Точно. Так и было. Я попала в Дартштейн в день зимнего равноденствия, и после нашей теплой южной зимы холода Бреголя показались мне просто невыносимыми.

— Получается, наши миры — параллельные?

— Можно сказать и так, — кивнул граф. — Мы называем их светлыми.

— А тот мир, откуда приходят твари?

— Один из черных, — ответил Горн и задумчиво добавил: — Видишь ли, Кэти, злая энергия, исходящая из людских сердец, не исчезает бесследно. Рано или поздно она попадает в смежные миры и трансформируется там в самых настоящих чудовищ.

— А потом эти чудовища пытаются проникнуть обратно?

Я вопросительно посмотрела на графа.

— Да, но с тех пор, как маги провели особый ритуал, это довольно трудно сделать, — ответил он. — Грань пропускает зло в черный мир, но препятствует его возвращению обратно.

— Но как же призрачные псы? Получается, кто-то вызывает их, разрывая грань?

— Видимо, да, — ответил Горн. Он незаметно посмотрел на Каллемана и задумчиво отвел взгляд.

Я молчала, пытаясь осознать новую картину мира. Получается, есть два параллельных мира, заселенных людьми, в которых история и жизнь течет примерно похоже, и есть два смежных с ними черных мира, в которых обитают немыслимые чудовища, созданные людской злобой и ненавистью.

— А почему я их вижу?

Я вопросительно уставилась на Горна, но ответил мне Каллеман.

— Вероятно, потому что ты тоже, в своем роде, эри, Кэтрин, — сказал маг, а Дерек едва заметно улыбнулся и пригладил мои волосы.

— Вы поэтому взяли со своих людей клятву о неразглашении? — спросила я его.

— Да. Они никому ничего не скажут, иначе рискуют лишиться жизни, — кивнул Горн.

Он замолчал, я тоже молчала, обдумывая услышанное. Кто бы мог подумать, что все так сложно. Живя на земле, я никогда не задумывалась о существовании других миров и сейчас впервые поняла, как много значат наши слова и поступки, наши злоба и ненависть, наши зависть и ложь. Да, волшебники Дартштейна укрепили Грань, но ведь у землян подобной магии нет, а значит, зло беспрепятственно возвращается в наш мир и процветает в нем, приобретая все более уродливые формы.

— Получается, люди могут пересекать барьер между мирами.

Я сама не заметила, как произнесла это вслух.

— Только между параллельными, — ответил Фредерик. — И при этом должны совпасть сразу несколько условий — подходящее время, сильное желание, твердая воля и состояние, близкое к смерти.

— У меня это все совпало, — тихо прошептала я, вспоминая темный переулок и шумное дыхание, раздающееся за спиной.

Дерек ободряюще сжал мою ладонь.

— А память? Почему я ее потеряла?

Я пытливо заглянула в прозрачные глаза. После того, как Горн прошел вместе со мной дорогами моего прошлого, между нами что-то неуловимо изменилось. Исчезло недоверие, ушли обиды и непонимание, пропали страхи и сомнения. И больше не нужно было что-то объяснять и доказывать друг другу. Я знала, что Дерек видел мою душу и понял все, что в ней происходит.

— Так всегда бывает при переходе, — ответил Горн. — Прежняя жизнь и прежняя личность остаются в старом мире, и воспоминания о них стираются.

— Выходит, назад для меня дороги нет, — тихо сказала я.

— Если ты не забыла, Кэтрин, ты дала мне слово, так что, дороги назад у тебя и так не было, — веско произнес Каллеман. Он оторвался от стены и навис надо мной темной глыбой. Лицо его было мрачным.

— Перестань, Эрик, — осадил друга Горн. Он едва заметно поморщился и тихо добавил: — Твои угрозы неуместны. Кейт помнит о своем обещании. Ты точно нормально себя чувствуешь? — снова обратился он ко мне.

— Да, спасибо, — машинально ответила я.

Все-таки, какое красивое у Горна лицо… Я бы даже сказала, нечеловечески красивое. На земле таких точно нет.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказал Фредерик. — Эрик, что с тем коридором?

— Он все время поднимается вверх, — буркнул маг. — Думаю, по нему мы сможем дойти до самой поверхности. А там посмотрим.

— Что ж, проверим, — помогая мне подняться, сказал Горн.

Каллеман молча поднял с пола плащ, встряхнул его и накинул на плечи.

— Ладно, пошли, — распорядился граф. — Кейт, ты идешь за мной, — сказал он. — Эрикен, ты — замыкающий. Если что-то покажется странным — не молчите, сразу говорите.

Горн окинул взглядом наш небольшой отряд и сделал незаметно знак Каллеману, о чем-то безмолвно предупреждая мага. Тот согласно кивнул.

— Ну, что? Вперед? — хмыкнул граф.

— Кэтрин, постарайся идти быстрее, — недовольно буркнул Эрик, застегивая фибулу плаща. — У нас мало времени.

— Идем, — не обратив внимания на его слова, скомандовал Фредерик.