Сидящее в нас. Книга третья (СИ)

Сопровождать распорядителя замковых покоев Каймату никто в обязанность не вменял: не по его полёту задача. Лунхат его просто попросил об услуге, и благородный исполин охотно откликнулся на просьбу. Почему попросил? Да вот так оно вышло, что у старого Лунхата уже несколько дней сердце не на месте. Чуял он – ох, чуял, что надвигается гроза. Не на Суабалар, не на короля, а именно на него. И вот вам, пожалуйста: грянуло, да ещё как.

– Кто это? – по-прежнему тихо спросил Каймат.

Не любопытства ради: помощь предложил распорядителю, неожиданно сникшему под каким-то невыносимым бременем.

– Никому, – безотчётно потребовал Лунхат, хотя и знал, что предупреждение молчать до обидного лишнее.

Каймат просто кивнул, ничуть не обидясь.

– Это мой брат, – еле слышно выдохнул Лунхат. – Отец Каюри.

– Вот как, – протянул Каймат, разглядывая уставившегося на них бродягу.

Уставившегося открыто, выжидающе, будто тут ему что-то должны и вот-вот бросятся отдавать долги. Правда, непозволительно замешкались, за что ещё схлопочут.

– Наглый у тебя братец, – скривился Каймат. – Уж прости, отец, на грубом слове.

– Дрянь, а не человек, – с ненавистью процедил Лунхат.

Он заметно приободрился, взяв себя в руки после нешуточного удара от нечаянной встречи. И теперь размышлял, что делать: и вправду спровадить братца в пропасть, или чревато? Каюри отца не помнит: тот оставил её на попечение брата, когда малышке было четыре года. Сманил ублюдок трёх своих сыновей заняться контрабандой с какими-то имперскими дельцами. Двое старших погибли, а эта жадная сволочь с младшим сынком попала в рабство. А мальчишке только исполнилось двенадцать. Что уж претерпел Чахдур в том рабстве, Лунхат даже не представлял. Долго искал племянника, засылая в Империю ищеек, да так и не нашёл ни мальчика, ни его дрянного отца.

А тут гляди-ка, братец объявился аж через пятнадцать лет. Да не постыдился показаться на глаза. А ведь Лунхат как только не уговаривал алчного поганца, чтобы не втягивал сыновей в паскудное дело, не ломал им жизнь. Их сгубил, а у самого хватило совести выжить и притащиться к брату – боролся с закипающей в душе злобой Лунхат, направляясь к поднимающемуся с земли ублюдку.

Тот пялился на него не виновато, не просяще, а с вызовом. Не за милостью пришёл, а требовать, будто ему тут и вправду что-то должны. С того и начал, едва Лунхат подошёл и остановился в трёх шагах от гостя.

– Где моя дочь? – прохрипел зло, требовательно, зыркая на него исподлобья, как на врага.

– У тебя нет дочери, Цамтар, – окончательно придя в себя, холодно оповестил брата Лунхат.

– Ты всего лишь её опекун, – пренебрежительно отмахнулся тот. – Теперь я вернулся. И дочь моя. Я её забираю.

– Странно, – задумчиво протянул подобравшийся к ним Каймат, насмешливо оглядывая немыслимо спесивого оборванца.

Тот ожёг его яростным взглядом. Однако рот держал на замке: с королевским гвардейцем не полаешься – не только без языка уйдёшь, но и без ног. А то и вовсе без головы.

– Что странно? – без интереса переспросил Лунхат, думая лишь о том, как поступить с опасным гостем. 

– Первый раз вижу, чтобы ничтожество так наглело, – деланно озабоченно пояснил исполин. – Он у тебя что, бессмертный?

– Он бессовестный, – вздохнул Лунхат, радуясь, что встретил братца не в одиночестве, а рядом с этим парнем. – Безбрежно и неистребимо. Дочь ему подавай.

– А, почему бы и нет? – пожал плечами Каймат. – Каюри знает своего отца? Ждала его?

– И не знает, и не ждала, – не удержался Лунхат, дабы не нанести брату удар. – Да и за смерть братьев, которых он сгубил, отца не простила. Каждый год, что мы их вместе искали, клялась, что собственными руками его прикончит, если найдёт.

– Плевать! – жгуче обиделся на паршивую правду Цамтар. – Я её отец! И я над ней властен! Будь ты хоть правой рукой короля, закон на моей стороне! – чуть ли не захлёбывался заносчивый мерзавец, хлеща ненавистного благополучного брата осатанелыми взглядами.

Каймат шагнул к разбушевавшемуся бродяге. И тот мигом заткнулся, выплясывая на пальцах босых ног да хватаясь за могучую руку, что передавила ему горло.

– Ещё раз гавкнешь на достопочтенного Лунхата, шею сверну, – вежливо предупредил горлопана гвардеец. – Ты понял?

Кивать, когда твоя шея в лапе исполина, невозможно, и Цамтар часто заморгал, сипя издыхающим зверем.

– Хорошо, – отпустил его Каймат, брезгливо отирая руку цветастым платком. – Отец, прости, если лезу не в своё дело.

– Говори, – поторопился принять помощь Лунхат.

– Зачем разводить проблемы на пустом месте? – деланно удивился воин. – Хочет получить дочь, пускай получит. Не стоит ему мешать.

Это, видать, Лунхата здорово по мозгам приложило от неожиданности, если он и впрямь развёл беду на пустом месте. Нынче не то, что было прежде. Явись Цамтар за дочерью ещё недавно, и за Каюри пришлось бы повоевать. Теперь же с самой Каюри никто не захочет воевать, если только герой в здравом уме.

Да и людским законам его девочка больше не подвластна: не человек она, а нечто мистическое. Сам король ей больше не властитель. Да и демоны, что её прикарманили, ей вовсе не господа.