Сидящее в нас. Книга вторая

Провозились изрядно: в деревне уже вовсю собачий ор да крики мужиков: не деревенских, погоня припожаловала. Покончив с поджогом, разбойницы взялись за вторую лодку. И со страху так уж расстарались, что перевернули её чуть ли не вдвое быстрей. Тут на околице показались преследователи. Застыли, соображая, чем беглянки тут развлекаются.

– Сама! – хладнокровно бросила Аки и прыгнула к их лодке, рядом с которой в песке торчали две небольшие, но замечательно наточенные сабельки.

У священного воина храма богини Буа – когда его нашли в открытом океане – имелись свои и тоже весьма священные сабли, оставленные на хранение в скиту. Ибо, попав в новый огромный мир, Аки обнаружила, что её бронзовое оружие просто хлам в сравнении со стальным. Обретя подругу, Ринда решила сделать той подарок. Переведалась с одним из самых замечательных кузнецов-оружейников Лонтферда и заказала ему стальные сабли: точь-в-точь как у Аки.

Кузнец похмыкал над тонкими изогнутыми лезвиями, концы которых затейливо расширялись, вместо того, чтобы сужаться, как у всех нормальных людей. Однако новые изготовил со всем старанием, так что Аки чуть ли не в обморок брякнулась при виде восхитительного подарка. С тех пор таскала их с собой в едином кожаном чехле, спрятав от людских глаз в торбу. Но, вот довелось-таки: вытащила для кровавого дела. А уж Ринда навидалась, что подруга выделывает с этими сабельками, которые любой воин севера сочтёт смешными игрушками – отнюдь не смешная игра получается.

            Со второй перевёрнутой лодкой ей просто повезло – в который уже раз. И уложили её у самой воды, и глинистая кромка подступала почти к самому днищу – видать, хозяин не большой любитель лишней работы. Так что Ринда столкнула её в реку самолично – чуть глаза от натуги не повылазили. Справившись, кинулась к навесу, по пути подхватив с земли горшок с остатками смолы: от души разбила его о медленно разгорающееся днище большой лодки, чтобы ни капли не пропало. Под навесом цапнула две крайние пары вёсел – без осмотра да разбора – и потащила в лодку.

            А бегущие к ней охотнички – пять рыл и все при мечах – споткнулись о священного воина храма богини Буа. И трое тотчас выбыли из битвы, так и не сообразив, что это она самая и началась. Простительная оплошка: какой нормальный мужик угадает серьёзного супротивника в тщедушной пигалице со смешными куцыми сабельками? А пигалица, пока они к ней трусили, угрожающе размахивая мечами, успела метнуть четыре ножичка. Трое ухарей выбыли из битвы: наповал ли, ранены – ведает лишь Создатель. Оставшиеся двое остановились и прониклись серьёзностью противника.

            Укладывая в лодку вёсла, отвязывая её да толкая от берега, Ринда то и дело зыркала, как там дела у чучелки – благо дым от горящей смолы уносило в сторону. А та разошлась не на шутку. Такой закрутила вихрь вокруг обалдевших мужиков, что только держись. Воинственный солнечный зайчик, что вздумал огрызнуться на оскаленных волков: поди, поймай такого. Крутящиеся в руках лезвия словно стрекозиные крылья в полёте. Пока Ринда – мокрая, как мышь, загнанная в лужу – залазила в лодку да пристраивала вёсла, пара вояк всё приноравливалась к бешеной чужеземке.

            Ринда взялась за вёсла, когда один из них решился наступать. Аки вертанулась юлой, подняв тучи печка, и с виду бестолково прошлась мимо него в пустяшном кружении. Но воин всплеснул руками и завалился на песок. Второй уже набросился на смертельно опасную пигалицу сбоку, но та нырнула ему в ноги, и к вою прежнего смельчака присоединился новый. А с околицы уже выскакивали другие охотники, что где-то задержались. С поводков, захлёбываясь яростным лаем, рвались собаки.

Аки же – бестолочь чужеземная – не бросилась к отходящей от берега лодке, которую Ринда с трудом удерживала на быстрой воде. Эта крохоборка метнулась собирать свои ножички. Один из подраненных цапнул её за ногу и повалил на песок. У Ринды сердце оборвалось. Не успела она встать, дабы спрыгнуть в воду и броситься на выручку, как песок вокруг упавшей Аки и её добытчика разлетелся тяжёлыми густыми брызгами. Чучелка взметнулась вверх: свободная и просто неприлично хладнокровная. Прирезала – с облегчением выдохнула Ринда и вновь взялась за вёсла.

Аки ушла из-под самого носа преследователей. Едва она рванула к воде, Ринда налегла на вёсла, толкая лодку подальше от берега. Подруга плавает, как рыба, что не диво для рождённой на острове – догонит вплавь. А вот погоня на мелководье их достать не должна. Спущенные с поводков собаки не успели самую малость. В воду врезались, наседая на пятки добычи. Но та ушла от них юрким рыбьим нырком – только хвостиком перед пастью махнула. А псы, отфыркиваясь от тучи поднятых ими же брызг, замолотили лапами, растерянно высматривая добычу на поверхности реки.

Ринда с натугой разгоняла тяжёлую лодку, торопясь выгрести на середину поперёк течения. На месте её этим не удержать, но и сносить будет не так быстро.

– Сука! – донеслось с берега. – Тебе конец!