Сидни Чемберс и кошмары ночи

— Что с ним случилось?

— Встревожились из-за человека, который, по вашему собственному утверждению, вашим приятелем не был?

— Он умер?

— Конечно. — Фешнер встал, посмотрел в окно, обошел вокруг стола, сел и вдруг улыбнулся.

Сидни не понимал, чего от него хочет этот человек.

— Что он делал в Восточной Германии?

— Вы у меня спрашиваете, каноник Чемберс? Я думал, у вас имеется ответ.

— Ничего о нем не знаю.

— Тогда позвольте вам помочь. — Фешнер выложил на стол карту. — Мы перехватили шпионское донесение, передачу по тайным каналам. Сообщение было закодировано, но его сумели прочитать. В нем речь о дате и времени запланированного взрыва. Вы знаете, когда он может быть?

— Разумеется, нет.

— Взрыв намечен на сегодняшний вечер. На одиннадцать часов. Вот почему господин Хирш ехал в том же поезде, что и вы.

— Вы думаете, он планировал что-то взорвать?

— Я не думаю, а знаю.

— Что же именно?

— Не догадываетесь?

— Нет. — Сидни все больше злился.

— Химический завод в Пьесерице. Его фотография обнаружена в вашем портфеле.

— Я тогда не знал этого.

— Зато знаете теперь.

— Что же будет дальше?

— На заводе военные, они ведут поиск. Мы ждем. Если ничего не найдется, вам повезет, госпожа Стантон начнет вас разыскивать, то мы, пожалуй, отправим вас обратно в Британию. Но на это уйдет много времени. Надеюсь, вам здесь удобно?

— Не совсем.

— Если вам не нравится тут, можем подыскать другое место. Но, боюсь, оно окажется еще менее приятным.

— Когда все прояснится?

— Будем ждать результатов работы военных в Пьесерице. Но если они что-нибудь обнаружат, это будет очень плохо для вас.

— В каком смысле?

— Неужели я должен объяснять? Давайте подождем. И не беспокойтесь: чтобы вы не скучали, я приготовил несколько умственных упражнений. Вы из Кембриджа и должны оценить вызов.

— Какой вызов?

— Хочу выяснить уровень умственного развития человека из Кембриджа.

— Как?

— Разумеется, подвергнув экзамену. Вы с вашими способностями не найдете его трудным. Заодно хорошо проведете время. Уверен, вам понравится. — Фешнер улыбнулся.

Сидни препроводили обратно в камеру, дали карандаш и пачку бумаги. С ним постоянно находился надзиратель, даже когда он пытался отдохнуть и уснуть. Горела ничем не защищенная электрическая лампа.

— У нас для вас два экзамена, — объявил позднее Лотар Фешнер. — Отвечайте как можно старательнее. Верные ответы будут поощряться пристойной едой. Но если провалитесь, станете получать ровно столько, чтобы не умереть с голоду. Ваша пригодность по умственным способностям нас мало волнует. Если вы не выдержите экзамена, какой смысл за вами ухаживать?

— А человеческая порядочность?

— Боюсь, нас не очень трогают английские манеры. Но мы разрешим вам выполнять задания на родном языке. Первый тест по химии.

— Но я профан в этой области.

— Жаль.

— Вы не верите, что я священник?

— Это и станет вашим вторым испытанием. Поскольку у вас нашли крест, молитвенник и химические выкладки, единственный способ выяснить, тот ли вы, за кого себя выдаете, — попросить ответить на несколько вопросов.

— Но я никогда не утверждал, что химик.

— Уж вы постарайтесь. Помолитесь, и Бог, в которого веруете, вам поможет.

— Это работает не так.

— По-моему, это вообще не работает — Бога нет. Но вдруг произойдет чудо? А иначе вам придется говорить правду.

— Я говорю правду.

Лотар Фешнер закрыл дверь в камеру.

— Оставляю вас с вашими вопросами.

Сидни заглянул в листок с химическим тестом:

«Какой из следующих электронных переходов в атом кислорода приведет к выделению фотона с наибольшей длиной волны:

1) n=4 в n=1; 2) n=4 в n=2; 3) n=5 в n=1; 4) n=4 в n=3».

Сидни вспомнил надписи на доске в аудитории Невилла Мелдрама, когда пришел к нему расспросить об Энтони Картрайте. И понял, что верный ответ номер четыре. Справившись с первым заданием, он двинулся дальше. Два года назад Сидни присутствовал на лекции, которую в Совете читал Чарльз Сноу. Старикан утверждал, будто британцы живут в двух культурах: культуре искусства и культуре науки, и между ними нет большого разрыва. Теперь Сидни придется подтвердить это. Ученый из него никогда бы не получился, а воспоминания об уроках химии в школе наполняли ужасом. Периодическую таблицу Сидни выучил, но не восхищался учителями химии, демонстрирующими в лаборатории опыты со взрывчатыми веществами. И тут до него дошло: все эти вопросы как-то связаны с заговором, имеющим целью уничтожить химический завод. Прояви он хорошие знания, и его еще сильнее заподозрят. Но и плохо отвечать нельзя — власти не поверят, что он настолько безграмотен. Следовательно, результат должен быть средним. Короче: пусть в нем видят истинного англичанина.

Далее следовало еще тридцать вопросов, на которые Сидни отвечал «методом тыка», вспоминая то, что было вложено в голову перед выпускным экзаменом по химии. Через час игра была кончена — пошли вопросы по ядерной физике:

«Какой процент радиоактивного вещества останется после шести периодов полураспада: 1) 0,78 %; 2) 1,56 %; 3) 3,31 %; 4) 6,25 %».