Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

«Она мошенница и явилась сюда, чтобы украсть рубиновое ожерелье».

– Ма? Ты выглядишь странно. Уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Все прекрасно, милый.

Трейси почти забыла о присутствии Николаса. Ее щеки раскраснелись, а сердцебиение все учащалось, обретая знакомый, давно забытый ритм.

«Я сыграю в ее собственную игру. И на этот раз обязательно выиграю».

К тому времени, когда Трейси оплатила счет, решение было принято.

Она украдет рубины Шейлы Брукстайн.

Трудно было сказать, кто больше наслаждался всю следующую неделю – Трейси или Николас. Она честно выполняла обязанности мамочки и возила сына по городу, а сама готовилась к работе. Украсть рубиновое ожерелье у жены влиятельного голливудского режиссера было делом нелегким. Долгие дни беготни по городу с сыном сменялись такими же длинными ночами, в которые она старалась узнать все возможное об Алане и Шейле Брукстайн и легендарных иранских рубинах.

Через два дня план был готов.

Нелегкий, дерзкий и безумно рискованный. Хуже того, на выполнение у нее было всего десять дней.

Трейси и Николас находились у знака «Голливуд», когда ее телефон зазвонил.

– Алло?

– Так это действительно ты? – Мужчина на другом конце линии удивленно произнес: – Будь я проклят! Я думал, ты умерла.

– Спасибо, Билли, рада это слышать, – улыбнулась Трейси. – Ты все еще в ювелирном бизнесе?

– Трахают ли еще священники маленьких мальчишек? Что у тебя для меня, солнышко?

– Пока ничего. Не можешь позже встретиться со мной в «Бель-Эйр»?

Трейси ненавидела американские горки. Но Николасу каким-то образом удалось уговорить ее на «Апокалипсис» в «Сикс-флэгс-мэджик-маунтин». Они пристегнулись, и Трейси сосредоточилась на том, чтобы удержать ленч в желудке, когда на ее айфоне выскочило сообщение: «Это то, о чем я думаю?»

«Ни в коем случае», – ответила Трейси.

«Жаль. Дама, о которой я думал, могла похвастаться изумительной грудью. Интересно, так ли это еще?»

«Мне нужен контакт в страховом агентстве «Беверли-Хиллз». У тебя есть такой?»

«Возможно. У тебя есть последняя фотография топлес, которую можешь мне переслать?»

Трейси громко рассмеялась.

– Видишь? – ухмыльнулся Николас, когда они рванулись вперед. – Я же говорил – «Апокалипсис» – это здорово!

Алан и Шейла Брукстайн жили в очень большом, очень уродливом доме за очень большими, очень уродливыми воротами, к северу от бульвара Сансет в Беверли-Хиллз. Псевдотюдоровский особняк был окружен яркими цветами, оттенки которых никак не сочетались. Подъездная аллея по обеим сторонам была уставлена сотней отвратительно отталкивающих керамических гномов.

– Вам понравились гномы, верно? Это моя жена их собирает. Ей их присылают со всех концов света. Япония, Франция, Россия, даже Ирак. Вы и представить не могли, что Ирак производит садовую скульптуру, верно? Но я скажу вам, мисс Лейн…

– Пожалуйста, зовите меня «Тереза».

– Тереза. – Алан широко улыбнулся. – Мы живем в забавном старом мире.

Страховой агент, роскошная молодая женщина, улыбнулась и согласно кивнула. Алан Брукстайн редко проводил подобные встречи лично. Беседа с представителем «Хоум иншуренс» входила в обязанности его личного помощника Хелен. Но когда мисс Тереза Лейн впервые пришла сюда, он случайно увидел ее. Один взгляд на стройную фигуру, красивое умное лицо и каскад каштановых волос – и график дня Алана раздвинулся быстрее, чем ноги Ким Кардашьян в номере отеля игрока НБА.

– У вашей жены потрясающий вкус. В жизни не видела более поразительного ожерелья.

– Положим, это мой вкус, – похвастался Алан. – Это я выбрал ожерелье для нее. Хотите видеть сейф?

– Поэтому я и здесь, – тепло улыбнулась Трейси.

Николас был в однодневном лагере серфингистов в Малибу. Трейси придется забрать его только через несколько часов, но она все же торопилась поскорее покончить с этим и убраться отсюда. В ее кошмарах появлялся настоящий агент из «Кристи» и разоблачал ее.

Но Трейси твердо сказала себе, что этого не будет. Только адреналин в крови зашкаливал. Ставки были слишком высоки.

– Нам сюда, Тереза. Осторожнее.

Брукстайн повел ее через лабиринт коридоров, устланных толстыми бежевыми коврами, похожими на марципановую глазурь. Сахариновые импрессионистские картины в хаосе розово-голубых и зеленых тонов висели на стенах с обоями в мелкий цветочек, от которых Либераче затрясло бы. Две горничные в полной униформе распластались по стенам, пропуская Трейси и режиссера. Трейси заметила страх на их лицах: очевидно, слухи о жестокости и злобности Брукстайна, доходившие до нее, были чистой правдой.

Сейф или, вернее, сейфы были в комнатах хозяев, за панелью в гардеробной Шейлы.

– У вас их три?

– Четыре.

Алан раздулся от гордости, что делало его еще более похожим на жабу.

– Эти три – просто маскировка. Там лежит по нескольку ценных вещиц, достаточно для того, чтобы вор посчитал, будто напал на сокровище. В третьем находится точная копия иранских рубинов, только выращенных. Невооруженным глазом невозможно отличить от настоящих. Хотите посмотреть?