Сияющее Эльдорадо

Роб обучился профессии скотовода на станции Элен и, подобно Кленси, попал в Квинсленд, перегоняя скот из Топ Энда на рынки Южной Австралии. Он рассказал мне, как с двумя другими скотоводами гнал скот в тысячу двести голов из Элси тысячу четыреста миль, проходя примерно девять миль в день; на это ушло шесть месяцев. Роб сказал, что скотоводы обычно пели, свистели и разговаривали с животными почти все время, пока гнали скот. Животные в стаде очень нервные, и какой-нибудь неожиданный звук может обратить их в паническое бегство, после чего иногда требуется половина дня, чтобы повернуть их назад. Когда они слышат пение и свист, то чувствуют, что вы здесь, и успокаиваются. Еще старые австралийские баллады говорили об этом, и скотоводы знают, как вести себя в пути.

Их рабочий день начинался на рассвете, когда они спокойно пасли скот первые мили, не подгоняя его, затем животных надо было сбить в гурт и гнать до воды. Обычно стадо достигало ее в полдень. Животные пили, а люди отдыхали до последних лучей солнца, затем собирали стадо и возвращались обратно. За милю или две от лагеря скот разбредался по пастбищу. Роб считал, что скот обязательно должен поесть на ветру, иначе он станет своенравным и упрямым. Иногда они обходили лагерь и возвращались в него с другой стороны. Надо было, чтобы животные всегда оставались сытыми и довольными.

Ночи проходили тревожно. В это время скот чаще всего подвергался панике и было очень трудно уследить, чтобы он не обратился в бегство. Да и динго всегда бродят ночью в поисках добычи. Гуртовщики держали для ночной работы лучших лошадей. Повар обязан всю ночь поддерживать огонь и иметь кипяток в котелке. Петь и свистеть в тревожное ночное время особенно необходимо. Если начиналась паника, все что можно было сделать, — это успокаивать животных, пока они сами не остановятся, и тогда вернуть их назад.

— В стаде надо знать каждого быка, — объяснил Роб. Некоторые ведут себя важно и требуют пищи строго в свою очередь. Те, кто подходят к воде последними, довольствуются остатками. Если скотоводы хорошо знали свое дело и сезон был удачным, скот не терял формы, а, наоборот, его состояние улучшалось. Роб потерял только двух животных между Элси и Бердсвиллем. И лишь в последние три дня двадцать четыре головы погибли в сыпучих песках. Когда скот был сдан, Роб и его товарищи, забрав своих лошадей, повернули назад, проезжая в день в среднем тридцать миль, всего верхом они преодолевали до трех тысяч миль.

Я наблюдала, как теперь отправляют скот. Его грузят в огромные грузовики, которые доставляют животных на рынок за двадцать четыре часа. Никто не поет и не свистит, когда скот погружают в грузовики и прицепы для короткого путешествия на мясозаводы. Никаких костров с кипящими котелками при свете звезд, никаких динго, разгуливающих в поисках добычи по ночам, никакого галопа в темноте, никакой борьбы с усталыми животными, когда скотоводы не знали, куда прятать глаза от яркого света и пыли. Все теперь делается проще, быстрее и эффективнее. Скоро гуртовщиков можно будет показывать в музее вместе с беглыми каторжниками, скрывающимися в зарослях, и землекопами.

В функции управляющего входит рассортировка скота на отборочных дворах. Скот проходит рысцой со скоростью три-четыре животных в минуту, и тут принимается определенное решение в отношении каждого животного. Босс, сидящий на возвышении и наблюдающий за скотом, кажется безразличным, беспристрастным, не очень внимательным, но его глаза все время следят за спинами проходящего стада. Никто не свистит, не выкрикивает команд, не делает никаких громких указаний, однако все знают, что делать. Хотя я не заметила, чтобы Роб что-либо говорил или подавал какой-либо знак, но скотовод, стоявший на выходе, казалось, инстинктивно понимал, в какой двор какое животное направлять.

Я полагаю, что существуют условные знаки, которые незнакомец не может сразу уловить, как это бывает на аукционе. Весь шум идет только от животных, мужчины молчат. Этот процесс, как и любой, требующий быстроты суждения и точности, захватывает и кажется фантастичным. Сколько еще пройдет времени до того, как выбраковку будут осуществлять с помощью счетных машин? Пожалуй, немного.

Команд не подается, но тут вдруг без очевидных причин наступает какая-то перемена. Пожалуй, босс, взглянув на свои часы, дал сигнал. Мужчины уходят со своих мест, зажигают сигареты и перепрыгивают через перила; босс спускается с возвышения, вытирает лицо и шею; скот прекращает свое прохождение. Наступает жаркое время. Пикап отвозит нас в лагерь. Чай уже готов в открытом сарае под навесом из рифленого железа, повар подает гору свежеиспеченных ячменных лепешек. Все отдыхают, сухие глотки промыты от пыли. Говорить никому не хочется.