Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

Прямо под нами далеко внизу на светлом плоском камне лежит на животе человек в яркой оранжевой куртке. Перед ним на камне выставлена небольшая тренога с компактной видеокамерой. Человек припал к окуляру глазом и снимает что-то происходящее вверх по реке. Выше него по соседним камням расположились еще несколько человек – все в шортах и красных спасательных жилетах, на головах у них блестят белые каски. Все они тоже неотрывно следят за рекой. Еще выше меж скалами в бурлящей воде несется вниз каяк со вставленным в него маленьким человечком с коротким веслом в руках, в ярком спасжилете. Человечек, зажатый меж камней и скал в мощном водном потоке, что есть мочи быстро гребет веслом то справа, то слева, поминутно сильно стукаясь бортами хрупкого каяка о каменные стены. Он раз за разом с головой скрывается в белой водной пене, валится вниз с небольших водопадов, соскальзывает в бурные речные стоки, проваливается в бурлящие ямы. Все это снимается на видеокамеру человеком, лежащим на камне ниже. А прочие участники сплава страхуют отчаянного гребца. Артем и Сергей, сами заядлые водники, замерли на краю обрыва и жадно следят за движением смельчака там внизу, в смертоносной Чульче.

Когда гребец проходит небольшой участок реки, команда вытаскивает каяк на камни и пристрастно изучает следующий участок. Потом проходит и его, снова снимая все на видео. И так за пару дней командой преодолевается вся Чульча – от водопада и вниз до Чулышмана. Все снимается на камеру и после монтируется фильм.

Все это мы узнаем вечером, когда, вернувшись с Чульчи, сидим в маленьком кафе турбазы и пьем там теплое пиво. Команда каякеров сидит тут же, рядом с нами. Она оказывается международной, ранее проходившей многие самые опасные реки и даже водопады в разных концах мира, от Африки до Калимантана. Каякеры тоже пьют пиво и показывают нам на ноутбуке свои прежние фильмы, где они действительно творят самые настоящие чудеса. Один раз они прыгнули на каяке с водопада метров пятнадцати высотой, и все прошло как по маслу. В этом году они снимают фильм на Чульче по заказу крупного западного телеканала.

Теперь наша Алина млеет от каякеров. Каякеры также не обделяют ее своим вниманием. Алина заливисто смеется их шуткам, восхищается их подвигами и весь вечер пуще прежнего крутит пальчиком золотые пряди. Что не мешает ей, впрочем, незаметно исчезнуть в теплой ночи с Костей-ковбоем и вернуться одной только к рассвету – с блуждающими глазами и нетвердой походкой, с блаженной улыбкой до ушей. Утром она не вполне понимает, что мы ей говорим, и только хихикает в ответ совершенно невпопад. По всему видно, что ботанические опыты Кости-ковбоя с сильными сортами местной дикой флоры вполне удались.

Бедный козленочек

После многих дней полной тишины и непотревоженного звездного неба наша ночевка на устье Чульчи проходит опять словно бы в печальной памяти о саратанском угаре. Кафе на турбазе работает всю ночь и всю ночь на нашей поляне не гаснет яркий свет. Свет пробивает тонкие стенки платок и не дает спать. К тому же до самого утра в наши уши долбит громкая музыка с грязным дребезжащим звуком и низкими басами. В кафе и около него всю ночь толкается какой-то пьяный народ. Это наша алтайская беда: везде, где только есть люди, всегда отчего-то производятся неуместные грохот, шум, гам, мусор, пьяные толкания, бардак. Как хорошо нам было в тайге, где не было никаких людей. И вот, что называется, мы вышли к людям.

Едва я с трудом засыпаю, злой, уже ближе к восходу солнца, надеясь урвать для отдыха хотя бы пару часов, как меня будит какой-то новый шум, к тому же очень странный. Со стороны реки слышится громкий не то плач, не то крик, не то истерическое блеяние. Словом, кто-то там истошно вопит, завывает тонким высоким голоском, то ли женским, то ли детским, то ли вообще нечеловеческим. Да что это еще за новая напасть? Вот же дьявол. Солнце уже привстало из-за гор, и я, невыспавшийся, раздраженный, громко чертыхаясь, вылезаю из палатки, после чего тащусь к реке посмотреть, что там еще стряслось. И обнаруживаю душераздирающее зрелище!