Сияние

Айлин Новалис встретила нас у причалов Потоса в девять ноль-ноль, с четырьмя гондолами. Ей полагалось так же страдать от похмелья, как и всем нам, но по виду это было незаметно. Даже в самую трудную минуту Айлин никогда не выглядела усталой или потрясённой. Она оказалась лучшей актрисой из всех, кого я когда-то встречал. Чистенькая, сияющая, готовая отправляться в путь — такой выглядела Айлин. Родилась и выросла на Венере, в секторе Айдзэн-Мё. Проводником работала десять лет. В своей области была лучшей. Готов поспорить, что если бы Айлин разбудили глубокой ночью, под одеялом на ней обнаружились бы рабочие ботинки. Её волосы были стянуты в милый хвостик и собраны в узел, который только с виду казался сложным. Я позже, в лагере, видел, как она причёсывалась. Со стороны она выглядела учительницей, готовой отвезти всех нас на экскурсию в аквариум. «Поглядите на этих симпатичных рыбок! Давайте посчитаем, сколько тут разновидностей! Раз, два, три… не трогай стекло, Джордж…»

Мы погрузились на гондолы. На Венере не стоит и пытаться путешествовать сушей — она сплошь грязь да ил. Ушла целая вечность на то, чтобы сделать немногие существующие города пригодными для жизни. Но вода течёт повсюду. Гондолы на самом деле не похожи на гондолы — полагаю, их так называют из-за какого-то древнего каламбура на тему сходства между Венерой и Венецией[44]

, но они всего лишь типовые лодки для заболоченных водоёмов, с поплавками и подвесными моторами, а также с абсурдными изукрашенными носами — как будто кто-то вот-вот выскочит из-под брезента и начнёт петь «О соле мио».

Короче говоря, всё шло хорошо. Мы смонтировали эту часть с первого раза. Задраили все люки, попрощались с ребятами с «Моллюска», не считая дока, Маргареты, которая отправилась с нами на случай… ранений. Остальные были на седьмом небе, предвкушая шесть месяцев кутежей в Белом Пионе без нас. Мы отправились в десять ноль-ноль. Понадобилось девять дней, чтобы добраться по воде до Адониса, который расположен строго к югу от станции Белый Пион, в заднице мира. Мы вышли из дельты Суаделы, забитой тёмно-розовым илом. Поплавки выглядели, как сахарная вата. Над нами простирались кроны деревьев какао, на которых кишели синегорлые личинки-светляки длиной с моё предплечье. Я так понял, по отношению к местной фауне они весьма хищные, но люди их не интересуют. Я фотографировал; Гораций снимал то дальний общий план, то улыбающуюся Северин или Айлин, проверявшую карты и наши пропуска.

Должен сказать, вопреки тому, что я слышал здесь по радио, вся зона вокруг Адониса находится на полном карантине и в этом смысле ничем не отличается от Энио, Прозерпины или какого-нибудь другого места, где произошла катастрофа. С нами была стопка пропусков размером с детёныша гиппопотама. Ввиду уникального политического положения Венеры, наши паспорта, заполненные визами, выглядели, словно Парад Наций. Этот маленький мир принадлежит всем и никому. Слишком ценный, чтобы заявить на него права. Северин записала закадровый монолог, который должен был звучать одновременно с кое-какими скучными установочными планами.

«Когда вышла она из моря, сияя, все боги воспылали к ней великой страстью и принялись состязаться друг с другом за обладание ею. Но Юпитер, Отец Молний, знал, что если отдать её руку любому из олимпийцев, это приведёт лишь к бесконечной войне, которая разразится в тишине его чертогов, и потому никто не получил дозволения разместить персонал или ресурсы в количестве, достаточном для укомплектованного карантина, отстроить или утилизировать хоть что-нибудь; даже случись возможность, они не захотели бы прийти к согласию по поводу того, в каком порядке офицеры имеют право испражняться на венерианской почве; таким образом, карантин на Венере — едва ли нечто большее, чем табличка с надписью „Убирайтесь прочь“ на стольких языках, на скольких можно это проорать за то время, пока Достопочтенный Представитель Как-его-там из Неважнецкой Республики допьёт содержимое своего бокала».

Прежде чем попытаться попасть в Адонис, мы разбили лагерь в дельте с чистой водой. Расстояние было минимально безопасным. Айлин снабдила нас передвижным городом, состоявшим из списанного армейского снаряжения. Сборно-разборные хижины с твёрдой крышей для защиты от дождя и раскладывающимися полами, чтобы оборудование и наши ноги не утопали в грязи. Палатка-столовая, командный центр, жаровни, биотуалет, мастерская. Гораций, Кристабель, Сантьяго и Марианна принялись тестировать оборудование, желая убедиться, что оно пережило путешествие. Салландары взялись за приготовление ужина — галеты, тушёнка из ‘трикса, консервированные бобы.