Сияние снегов (сборник)

«Марленочка, не надо плакать…»

Марленочка, не надо плакать,мой друг большой.Все – суета, все – тлен и слякоть,живи душой.За место спорят чернь и челядь.Молчит мудрец.Увы, ничем не переделатьлюдских сердец.Забыв свое святое имя,прервав полет,они не слышат, как над нимиорган поет…Не пощадит ни книг, ни фресокбезумный век.И зверь не так жесток и мерзок,как человек.Прекрасное лицо в морщинах,труды и хворь, –ты прах – и с тем, кто на вершинах,

вотще не спорь.Все мрачно так, хоть в землю лечь нам,над бездной путь.Но ты не временным, а вечнымживи и будь…Сквозь адский спор добра и худа,сквозь гул и гам,как нерасслышанное чудо,поет орган.И Божий мир красив и дивени полон чар,и, как дитя, поэт наивен,хоть веком стар.Звучит с небес Господня месса,и ты внизусквозь боль услышь ее, засмейся,уйми слезу.Поверь лишь в истину, а флагамне верь всерьез.Придет пора – и станет благом,

что злом звалось…Пошли ж беду свою далече,туман рассей,переложи тоску на плечитвоих друзей.Ни в грозный час, ни в час унылый,ни в час разлукне надо плакать, друг мой милый,мой милый друг.1972

«Не от горя и не от счастья…»

Не от горя и не от счастья,не для дела, не для парадапопросил хоть на малый час яу судьбы тишины и лада.И не возраст тому причиной,он не повод для величанья,но не первой моей морщинойзаслужил я черед молчанья.Я хотел, никого не видя,

всех людей полюбить, как братьев,а они на меня в обиде,высоту тишины утратив.Все мы с гонором, а посмотришь –все сквалыжны в своей скворешне,и достоин веселья тот лишь,кто забыл о горячке прежней.Желт мой колос, и оттого-тоя меняю для звездной жатвысумасшествие Дон Кихотана спокойствие Бодисатвы.Одного я хочу отныне:ускользнув от любой опеки,помолиться в лесной пустынеза живущих в двадцатом веке.И одна лишь тоска у сердца,и не в радость ни куш, ни бляха, –чтоб на поздней траве усестьсяу колен Себастьяна Баха.Был бы Пушкин, да был бы Рильке,

да была б еще тень от сосен, –а из бражников, кроме Лильки,целый мир для меня несносен.Сколько раз моя жизнь ломаласьдо корней, и за все такоев кой-то век попросил хоть малостьодиночества и покоя.Я ушел бы, ни с кем не споря,чтоб не слушать хмельные речи,с мудрой книгой на берег моря,обнимая тебя за плечи.Чтоб деревья шумели, дыбясь,пела речка на радость эхуи, как братья, Толстой и Диккенсперешептывались не к спеху.Ничьего не ищу участья,ничего мне от звезд не надо,лишь прошу хоть на малый час яу судьбы тишины и лада.1972

«О, когда ж мы с тобою пристанем…»