Сила обстоятельств

4 мая

Серое, немного холодное утро. Я иду к Лейрисам за беседой Стефана и Мальро. Мальро предстает там довольно несимпатичным; он принимает себя и за Гете и за Достоевского сразу и обо всех к тому же говорит с большим недоброжелательством. По поводу Камю, например: «Прошу вас, будем серьезны. Мы ведь не в кафе «Флора». Поговорим лучше о Лабрюйере или Шамфоре». Стефан сказал ему (не знаю, откуда он это взял): «Сартр хочет написать большую гнусную книгу о Сопротивлении». – «Я напишу другую, которая не будет гнусной». Однако Мальро достаточно хорошо отбивался от обвинений в склонности к фашизму: «Когда пишут то, что написал я, фашистом не становятся».

В кафе «Флора» я встречаю Пуйона и Боста. Пуйон вернулся из Нюрнберга. Забавно смотреть, рассказывает он, как все соблюдают правила игры: и адвокаты, и обвиняемые. Пуйон напишет статью об этом для «Тан модерн». Он говорит, что если будет голосовать, то ответит нет, потому что как статс-секретарь присутствовал при выработке конституции и находит ее отвратительной; но ему не придется голосовать, так как для этого надо ехать в провинцию.

Еду с Бостом в Божон. Ольга не теряет терпения.

В коридорах отеля листовки: «Голосуйте нет». Мы с Сартром считаем, что люди, независимо от того, проголосуют они да или нет, сделают это против воли. «Я отбиваюсь», – заявляю я. «Очень плохо так говорить!» – возражает Сартр. «Но вы даже не голосуете». – «Главное – не в том, чтобы голосовать, а знать, как проголосовал бы». Мне остается только смеяться, как сказал бы Джакометти.

Воскресенье, 5 мая

Бывают дни, когда я, основательно поработав перед этим, чувствую себя подобно тем рыбам, которые, насладившись до изнеможения совокуплением, выбрасываются на скалы, умирающие, лишенные своей субстанции. Вот так и сегодняшним утром. Мне снились скверные сны, и сердце замирает от страха. Голубое небо, сильный ветер; продают газеты, громко выкрикивая их названия, спорят даже на перекрестке: сегодня референдум.

Вечером у «Шерами» сообщают по радио результаты референдума. Ко всеобщему удивлению, похоже, больше нет, чем да.

Много воздержавшихся. Дело в том, что люди затрудняются сказать да, равно как нет.