Сила провидения (СИ)

Но Таня боялась уснуть, опасаясь, что ужасный сон снова вернётся к ней. Она лежала и пыталась понять, отчего такое могло ей привидеться? Неужели пара бокалов шампанского так подействовали на голову?.. Неуловимо знакомое лицо, явившееся во сне, вновь заставило содрогнуться Татьяну. В её памяти возник вдруг неожиданно облик пассажира "волги", не пропустившей их на трассе - сердитого мужчины в шляпе, что-то кричавшего Женьке и крутившего пальцем у виска. Точно, это был он, "куда-то спешивший начальник", как предположил тогда Женька. Только тут он был без шляпы... "К чему привиделось такое?.. Что всё это может значить?" - всё не могла успокоиться Таня. Однако ей всё-таки удалось, наконец, уснуть, и остаток ночи прошёл без сновидений.

Утро было солнечным, на ясном небе не было ни единого облака. Таня, отодвинув занавеску, с удовольствием глядела на проносящиеся за окном милые картины деревенских пейзажей, вслушивалась в мирный, уютный перестук колёс, радуясь скорой встрече с супругом, со ставшим уже родным, городом. Ночной кошмарный сон постепенно вытеснялся из головы оживлёнными голосами попутчиков, приготовлениями к завтраку, лёгким позвякиванием стаканов с горячим чаем, разносимым проводницей на блестящих подносах.

- Слыхали, у нас самолёт вчера разбился? - спросила проводница, ставя на столик три стакана в подстаканниках. - В новостях передавали. Все погибли, ужас какой...

- Да вы что?! Сергей, а ну-ка выключи свою музыку, поищи там новости! - крикнула внуку бабушка, и тот, вытащив из ушей наушники, стал переключать каналы.

"... потерпел крушение при посадке в аэропорту самолёт АН-24, летевший рейсом 264-м из города..." - раздался из транзистора голос дикторши.

- К-каким рейсом?.. - прошептала одеревеневшими вдруг губами Татьяна, чувствуя, как в висках застучало, а по спине прокатилась ледяная волна. - Я не разобрала...

- Тихо! - указательный палец Анны Ильиничны потребовал молчания.

"... найденные оба чёрных ящика отправлены на экспертизу... В результате предварительного осмотра предполагается ошибка экипажа, по неизвестным пока причинам не сумевшего посадить самолёт и пытавшегося уйти на второй круг, который закончился катастрофой. В результате погибло тридцать восемь... простите, тридцать семь пассажиров и четыре члена экипажа.

- А вы не расслышали, какой... номер рейса? - опять спросила Таня, почувствовав, как вдруг ей перехватило горло, и собственный голос показался чужим.

- Двести какой-то... - произнесла старушка. - Двести шестьдесят четвёртый, - уверенно сказал Сергей, - точно!

- А ты что, миленькая, так побледнела? У тебя там, не дай Бог, случайно никто не... - Таня отрицательно покачала головой.

- ... Я тоже должна была быть там, с ними... - прошептала она, но её никто не услышал.

... "Какая сверхъестественная сила провидения уберегла меня от этой страшной участи?.. - думала Таня. - Чем могла заслужить я эту милость небес? Наверное, неспроста мой ангел-хранитель устраивал постоянные преграды на нашем пути... на моём пути в небытие. А мы так сердились на Женьку, особенно Нина... Да, с ней, аккуратной и пунктуальной, мы бы задолго до регистрации были бы на месте. О, как же мне не терпелось оказаться поскорее в самолёте, в его уютном кресле возле небольшого круглого оконца! Как мечталось глядеть из него на эти снежно-белые горы облаков, на покрытую синеватой дымкой землю..." Таня мысленно перенеслась во вчерашний день, и представив себя в салоне самолёта среди всех обречённых на страшную гибель людей, содрогнулась. "Прости меня, милый мой Женька! - мысленно молила Татьяна брата, - ты чувствовал моё настроение, видел моё отчаяние и страдал за меня... Родной мой, ты так переживал, виня себя в этом, как мы считали, досадном происшествии. Судьба твоими руками спасла меня... нет, не только меня, Жека! Ты ведь невольно спас и своего племянника, или может быть, племянницу, но об этом ты пока и не ведаешь... Спасибо тебе за нас!"

Таня вдруг впервые почувствовала едва ощутимый толчок внутри себя, и приложила руку к животу. "Нас сохранил Господь, а значит, мы должны жить, верить, славить его и быть счастливыми! - так же мысленно сказала она своей, начавшей уже шевелиться в ней, крохе. И мы сегодня же поставим свечку в храме за наше чудесное спасение, мой малыш, за наше новое рождение... И, конечно, за упокой души всех их, безвременно ушедших в мир иной невинных людей..."