Плотно поужинав — организм требовал еды круглосуточно — мы поднялись в выделенную нам комнату и улеглись спать.
Можно было ещё немного посидеть в обеденном зале, но за сдвинутыми рядом соседними столиками что-то шумно отмечал отряд наемников.
Видимо, воины взяли хороший хабар или получили жалование, поскольку серебряные монеты так и звенели по столу, а служанки без отдыха летали с тяжелеными разносами.
Трактирщик же, вместо того, чтобы радоваться прибыли, был какой-то недовольный и постоянно нервничал.
Впрочем, когда у тебя в трактире пьянствует дюжина здоровенных мужиков, волей-неволей начнешь волноваться.
Рано или поздно им станет скучно, и они начнут бить или посуду, или мебель, или… других посетителей таверны.
Нам с пацанами это было совершенно ненужно, поэтому мы расплатились за ужин и поднялись на второй этаж в свою каморку.
По легенде я ехал с двумя младшими братьями покорять Цитадель, поэтому никто не удивлялся, что мы заказываем одну комнату на троих.
Деньги, не считая платы за еду, мы экономили, поэтому брали комнаты с одной кроватью и спали на ней по очереди. Ночь я, ночь Сёма с Эдом.
И вообще, за прошедшее время у нас выработался свой режим дня.
Ранний подъем, разминка, плотный завтрак, затем марш-бросок по уже весьма оживленному тракту.
Плотный обед в какой-нибудь забегаловке по пути и второй марш-бросок до самого вечера.
Плотный ужин, небольшие поболтушки и долгожданный отбой. Причем, что я, что пацаны, настолько выматывались за день, что спали беспробудным сном.
С одной стороны, меня смущало, что я перестал видеть сны с Рив, с другой — чувствовал, как молодой организм стремительно восстанавливает силы.
— Спокойной ночи, ребят, — я завалился на постель, поскольку сегодня была моя очередь спать на мягком, — если повезет, завтра уже доберемся до центра.
Обычно перед сном мы успевали немного поболтать, а я ещё и некоторое время визуализировал Воинские техники типа Солнечного серпа, Дрожи земли и так далее, но сегодня…
Сегодня мы еле добрались до комнаты.
Глаза слипались, тело налилось тяжестью, и это было необычно и странно. Скользнула было мысль на всякий случай выпить Антидот, но додумать её я не успел.
Этот сон, в отличие от предыдущих, был какой-то влажный, тягучий и нервный, что ли?
Я без остановки падал в огромную бездонную черную яму, а сверху мерцал приятный жемчужный свет.
Вот только с каждым мгновением света становилось все меньше, а темнота всё гуще.
Будто кто-то стягивал на шее свитую из тьмы удавку или отрезал от света, или…
От осознания происходящего, я вздрогнул всем телом, стремительно полетел вниз и… раскрыл глаза.
— Смотри-ка, первый очнулся, — хмыкнул стоящий у изголовья убийца.
Почему убийца? Да потому что никто другой не будет в здравом уме одеваться в черный костюм, брать в руки стилет и вламываться в чужой номер?
Тело сработало на автомате.
Я крутанулся направо и, слетев с кровати, потянулся к убранному в Инвентарь клинку.
Не понял?!
— Что, не выходит? — замотанный в черное убийца усмехнулся и неожиданно резко прорычал. — А ну живо гони артефакт!
— Какой? — я потянулся рукой к шее и обнаружил там… ксуров ошейник.
— Не понял… — убийца удивленно выпучил глаза. — Это приказ! Раб, отдай мне артефакт, найденный тобой в пустыне!
— Аааа, — протянул я, чувствуя, как внутри разгорается жаркое пламя ярости. — Этот артефакт… Один момент. Кстати, ты один?
— Что? — казалось, мой новоиспеченный рабовладелец потерял дар речи. — Ты…
Судя по эмоциям этого типа, он действовал в одиночку, и это было все, что я хотел знать.
Взявшись за ошейник, я почувствовал, как по телу пробежала уже привычная судорога боли, но прошлый Михаил, истощенный жаждой и палящим солнцем, и нынешний — это две большие разницы.
К тому же, боль, которую я испытывал, касаясь статуи Дубровского, была в разы сильнее.
А ещё меня подпитывала дикая смесь кипящей внутри Силы, Воли и понимания, что Правда на моей стороне.
— Но это же…
Кранк!
Разорванный ошейник полетел на пол, а я, шагнув на кровать, с силой пнул незадачливому рабовладельцу в челюсть.
Чтобы этот фокус с ошейником прошел со мной ещё раз? Да щас!
Спрыгнув с кровати, я шагнул следом за вылетевшим в коридор бедолагой и, схватив его за грудки, втащил обратно в комнату.
Он, конечно, попытался вяло поразмахивать своим стилетом, но хрустнувшая кисть тут же отбила желание строить из себя ниндзю.
Завыть или закричать от боли я ему не дал. Легонько ткнул в горло и посадил на кровать. Затем аккуратно прикрыл дверь и задумчиво посмотрел на незваного гостя.
— У тебя две минуты, чтобы рассказать, откуда ты такой красивый взялся, — устало произнес я. — Не уложишься, переломаю тебе все кости.
— Я тебя… — прохрипел было ниндзя, но тут же подавился криком, хотя казалось бы, я всего ли сжал его правую кисть.
— Откуда ты и кто тебя послал?
На самом деле, этому типу повезло, что мальчишки мирно спали на полу. Правда, на их шеях теперь тоже красовались ошейники, но на эту мелочь я даже не обращал внимания.