Сила рода. Том 8

— В его задачи будет входить организация трансляций районной арены. Предварительные отборы, сопровождение боев, турнирная сетка и организация финальной битвы. Как ни крути, а Арена — это наша жизнь, и мы дадим возможность каждому из наших граждан побороться за финальный приз!

А вот на этом месте старейшины не удержались и загудели.

И причиной тому было двойное попадание в целевую аудиторию.

Во-первых, концепция Арены отлично укладывалась как в основу социальных лифтов, так и в рамки национальной идеи.

Во-вторых, на этом можно было заработать целое состояние — объекты, подготовка, школы боевых искусств, атрибутика и, конечно же, ставки.

Я хорошо понимал, что запрещать ставки бессмысленно. Сначала возникнет серый рынок, затем, черный. А раз не можешь предотвратить — возглавь!

Да, азартные ребята будут терять деньги, но зато это золото пойдет не в карман букмекеров, а в государственную казну.

На те же самые спортивные площадки, гимнастические залы и спортивно-культурные объекты.

Я ни на минуту не забывал, что этот мир, по сути, полигон. Вот только в отличие от княжеского, полигон не для Претендентов, а для воинов.

И я тешил себя надеждой, что на Порог я вернусь не просто с Диадемой на голове, но во главе сильной и мощной армии.

Правда, меня мучила следующая предательская мыслишка — то есть, получается, я намеренно буду растить из детей будущих воинов?

Можно было сослаться на Древних — мол, этот мир изначально создан исключительно для боев, и я тут ни при чем, но это было бы, на мой взгляд, как-то неправильно.

Поэтому я решил сделать единственное возможное, на мой взгляд.

— В последующем, глава культурного развития будет работать над комплексным развитием нашего общества. Картины, скульптуры, музыка… Необходимо дать нашим детям возможность выбора!

Судя по эмоциям, старейшины искренне не понимали, зачем нужна какая-то культура, когда всё и так просто — паши, работай над собой, становись сильнее.

Но я чувствовал, что это необходимо.

Да, скорей всего картины будут посвящены боям и сражениям, в музыке будут преобладать воинские марши, а в области скульптуроделания будет царить культ развитого тела, но именно культура превращает народ в нацию.

— Талантливый музыкант, — я счел нужным развить свою мысль, — сможет одним мановением руки развеселить тысячи людей и поднять боевой дух целой армии! Одаренный художник сможет запечатлеть великие дела великих людей для наших потомков. Ваши дела! Скульпторы, писатели, танцоры, летописцы… Мы зададим моду на культуру Первого башенного района!

— Мы сможем управлять настроением общества, — негромко добавил Рим, и я согласно кивнул.

— Сейчас к людям культуры сплошь и рядом царит пренебрежительное отношение. Но физически слабый художник может нарисовать портрет, который переживет всех нас. Оставит память в истории.

Слова про память в истории и влияние на общество старейшинам пришлись по душе намного больше, чем моя минутная слабость и пламенный диалог о значении культуры.

Да, было обидно, но умом я понимал — с руководителями и обличенными властью людьми нужно разговаривать на их языке.

Возможности, влияние, выгода — так, и никак иначе.

— Но это дело будущего, — я, нахмурившись, обвел взглядом собравшихся в зале. — А для начала нам нужно выжить. И не просто выжить, а занять достойное положение. Ведь каждый из здесь присутствующих более, чем достоин жить… в Третьем поясе!

Мои слова прозвучали, как гром.

Лелеемая многими идея слишком долго оставалась просто идеей и перешла из разряда «целей» в разряд «недостижимая мечта».

И я, закончив представлять своих союзников, выложил на стол свои карты, публично огласив свою цель.

На этот раз старейшины переговаривались добрых десять минут. А я все это время наблюдал за главой фракции Рыцарей.

Он все это время наливался дикой смесью эмоций — раздражение, недоверие, злость — и я прямо физически ощущал: ещё немного, и он взорвётся.

Я дождался, когда он вот-вот готов был полыхнуть, и объявил.

— Глава фракции Рыцари Эслав Мрачный!

Рыцарь поднялся и, бросив на меня мрачный, под стать своему прозвищу взгляд, произнес.

— Да, я Эслав Мрачный. Я услышал много красивых слов, но этого мало. Я не любитель говорить, а поэтому…

Рыцарь, который на мой взгляд, слишком много якал, но выглядел при этом внушительно и даже опасно, кивнул на арену.

Глава 14

Если обычные бои на арене были в Первом башенном чем-то заурядным, то до поединков Чести тут старались не доводить.

Поскольку если в обычном бою ты рисковал только своей жизнью, то в поединке Чести — всем своим имуществом.

И вообще, насколько я знал, из местных только Рыцари увлекались подобными поединками, да и то крайне редко.

Причем, глядя на Эслава, я не чувствовал в нём Чести. Зато спеси, чванливости и высокомерности было выше крыши.

Или, в его случае, выше шлема.

А ещё, Эслав явно был «заряжен». Я видел свечение, идущее от его артефактных доспехов, ощущал бурлящие в ауре потоки силы, чувствовал, как он буквально рвется в бой.