Сила ведлов

Постояв несколько минут невдалеке от «Викуси», Митяй отвёл вперёд рычаг реостата и медленно поехал к носовой аппарели, опущенной специально для него. Машину ему, конечно, подогнали замечательную — вездеход модели Шишига-Мастодонт, и это было похоже на правду. Приземистая и широкая, почти три метра в ширину, она была похожа на «хаммер-вагон», только на полтора метра длиннее, и у неё под капотом стоял термоэлектрогенератор помощнее, чем у карьерного самосвала. Поэтому Мастодонт легко развивал скорость до двухсот пятидесяти километров в час, а поскольку имел изменяющийся клиренс, позволявший машине поднимать гладкое, обтекаемое днище на высоту в полтора метра от земли, то даже с колёсами всего лишь метрового диаметра, благодаря независимой подвеске всех восьми колёс, мог легко преодолевать самые серьёзные препятствия. Весил же этот вездеход всего тонну двести, и так как имел полностью герметичный кузов, то мог плавать и развивал на воде, благодаря гидрореактивному двигателю, большую скорость, но подводных крыльев не имел, зато мог вставать на полиуретановые «лыжи», в которые «умные» колёса при движении по воде с высокой скоростью превращались сами и тогда его скорость на воде увеличивалась до ста двадцати километров в час, но только при малой волне.

Да, поездка ведлов-конструкторов в Африку дала им много пищи для ума, и они такого понаизобретали, что у Митяя голова кругом шла от их выдумок. Хорошо, что все их изобретения внедрялись в жизнь малыми сериями, но ещё лучше было то, что далеко не каждый ведл хотел подогнать себе под задницу точно такую же машину, как Шишига-Мастодонт. Некоторые считали, что ездить верхом на единороге куда как престижнее, а на лошади намного удобнее. Правда, Митяй знавал и таких, которые, когда им требовалось смотаться куда-нибудь, седлали пещерного льва, и тот был вовсе не против. Людям народа Говорящих Камней не были свойственны стяжательство и страсть к вещизму. Если кому-то что-то срочно требовалось и он знал, у кого эта вещь имеется в наличии, то просто приходил и просил дать её ему на время, и люди охотно давали всё, что угодно, кроме бритвы, лошади и жены.

Когда Вика подъехала к вилле Митяя и Тани в Дагонграде, то Мастодонт вызвал у всех бурю восторга. К пикапам дагоны давно уже привыкли, но такую машину видели впервые. Однако за две недели никто так и не попросил у хозяина эту машину, чтобы хотя бы просто прокатиться. Зачем, спрашивается, тебе такая здоровенная десятиместная громадина, если ты поехал в соседний город за мешком картошки или ещё какой мелочью? Митяй въехал по аппарели в ярко освещенный трюм, и её тут же подняли. Пока они выбирались из машины всем своим семейством и поднимались на лифте в большую адмиральскую каюту, «Викуся» встала на колёса во весь свой немалый рост, но с места не трогалась. Митяй, одетый в новенький костюм из белой замши — он был традиционалистом, — велев детям не шалить, хотя те уже и так выросли из возраста бесконечных проказ, отправился в рубку, а Таня и Танюшка, уже почти совсем взрослая, — в лабораторию. Он не стал занимать пилотского кресла, возле которого стояла Вика, а, поприветствовав всех, сел в штурманское, справа, так как лучше всех на борту знал маршрут движения. Без какой-либо помпы — у него было время проститься с жителями Дагонграда — вся флотилия вслед за флагманом въехала в реку, каравеллы выдвинули на четыре с половиной метра вправо и влево понтоны и стали поднимать колёса. Вскоре течение реки подхватило «Викторию», и та поплыла вниз по течению. Вика включила гидрореактивный двигатель на самый малый ход, и каравелла стала быстро набирать скорость. Все её двадцать четыре колеса моментально трансформировались в два заострённых книзу киля — дополнительная защита днища, если каравелла налетит на рифы. Через полчаса они уже были в Дагонском море, заполнившем огромную котловину между возвышенностями — плато Аир, нагорье Тобести, плато Эннеди и плато Джое. Все они получили от Митяя новые названия.