Сила ведлов

Минут двадцать они выискивали жертву и вскоре увидели паренька, ушедшего намного дальше всех остальных, вооруженного длинной кривой палкой. Этот охотник, прячась в траве, как раз скрадывал жирного, толстого суслика. Суслик оказался куда более осторожным зверьком и сразу же смылся в свою нору, едва только завидел автожир. Тимофей, приземлившись метрах в пяти от охотника, мигом стреножил его своими прозрачными голубыми линзами, испускающими яркие, искристые лучи, и через пять минут они уже летели назад, к Дону.

Их эскадра тем временем встала на якорь в сотне метрах от берега, по которому скакали и воинственно вопили добрых три с половиной сотни всадников, но они сейчас интересовали Митяя менее всего. Тимоха ловко посадил автожир на крышу «Пахома», на него же взобралось несколько членов экипажа, и Митяй передал им погружённого в сон охотника лет пятнадцати, тощего, но жилистого и крепкого. Первым делом он попросил, не приводя мальца в чувство, выкупать его, сухо вытереть и одеть во всё новое. Охотника мигом уволокли на «Игнат». Туда же отправился через полчаса и Митяй, но перед этим он собрал командиров всех машин и сказал:

— Ребята, не нравятся мне эти казачки. По-моему, тут произошло как раз то, чего так боялись предки Бастана. Один здоровенный тип, собрав вокруг себя шайку таких же лбов, — по всей видимости, все они отличные охотники на волков и прочих хищников, — подмял под себя большое племя, в котором народу лишь немного меньше, чем в Дмитрограде до прибытия в него даргтанов, а теперь ездит на них верхом. Он и его казачки шастают в меховых шмотках и морды себе наели знатные, а остальные люди ходят полуголые и тощие, хотя пора бы уже и отъесться. В общем, сейчас мы с помощью Тимохи выучим их язык, а потом проверим атамана и его казачков на вшивость. Вы все будете мне поддакивать, когда я стану говорить, какой местный вождь великий и могучий. А ещё я попытаюсь выкупить у него племя, как жених выкупает невесту у её матери. Если он согласится, тогда мы просто прогоним его, потому что он паршивый вождь и ему плевать на свой народ. Ну что, ребята, я достаточно ясно выразился?

Командиры машин поддержали Митяя дружным гомоном, и сразу же началось выяснение главного вопроса — кто пойдёт князем в этот новый большой город всего с двумя баржами хабара. Первым руку поднял могучий даргсу-полукровка Кирилл Электрик, пробасив:

— Митяй Олегович, я возьмусь за это дело. Смотрел я на берег в бинокль и диву давался, до чего же люди там худые и грязные. Надо им срочно новую жизнь дать. Сытую, чистую, с большим ведловством. Поведловал я над водой, Митяй, и так тебе скажу: хорошие здесь места, можно строиться. Вот только река слишком медленно течёт. Норию поставить можно, но генератор она будет плохо крутить, медленно, да это мелочи. Его ведь по-разному можно заставить крутиться.

Улыбнувшись этому кряжистому парню, Митяй сказал:

— Хорошо, Электрический князь, так тому и быть. Как город-то свой назовёшь, Кирюха?

— Да очень просто, Митяй Олегович, — Электроградом. Ты же говорил, что здесь есть под землёй залежи каменного угля, вот я и заставлю его наружу вылезти, и мы над ним поведлаем. Уголь — это та же самая твёрдая нефть, а стало быть, он может не только в печке гореть, но и по-другому отдать свою энергию людям. Без дыма.

Вообще-то Кирилла Митяй хотел поставить на княжение в Магнитогорске, очень уж ценным он кадром был, целых семь профессий имел, но раз решил осесть на берегах Дона, то это тоже было неплохо. Значит, теперь уголь и в самом деле сам из-под земли наружу полезет и будет гореть без дыма и вони. Они поговорили ещё полчаса и перебрались с «Пахома» на «Игнат», где Тимофей уже всё приготовил к языковому ведлованию.

Паренька, пока тот спал крепким сном, искупали, подстригли, переодели в наряд колониста, знатно экипировали и под занавес усадили в удобное кресло, открутив от него ножки, перед бронзовой жаровней. Как только в просторную палатку, установленную на верхней палубе мотобота, вошли все, кто хотел первым выучить язык донских казаков — Тимоха заставил свои говорящие камни сверкать особенно ярко, — паренёк открыл глаза и быстро затараторил, да ещё и принялся жестикулировать. Ведловство продвигалось быстро.

К стойбищу они подплыли в девять утра и к трём часам дня уже научились разговаривать на языке аритов. Язык их оказался на редкость благозвучным и даже был чем-то похож на русский. Во всяком случае, «и» краткое, а также буквы «я» и «щ» в нём присутствовали, да и слов Тимофей из парнишки вытряс немало, под десять тысяч, и всем дал довольно точные определения, после чего снова закрыл глаза и задремал. Вот теперь Митяй мог высаживаться на берег, но сначала велел разбудить парнишку и, как только тот окончательно проснулся, поприветствовал и спросил у него:

— Привет, охотник, как спалось? Как тебя зовут? Паренёк настороженно ответил:

— Меня зовут Боредор, а тебя как зовут?