Сила ведлов

Города росли, как грибы, и, словно пылесосы, высасывали все племена из окружающей дикой природы в своё сытое тепло и уют. Все города строились исключительно возле больших рек и вместе с примыкающими к ним землями огораживались высокими дамбами. К этому всех хорошо приучили мытарства Электрического князя, не позаботившегося об этом своевременно и понадеявшегося на показавшийся ему и Дандору высоким берег. Зато когда их начало подтапливать, им пришлось в спешном порядке устраивать вторую великую каменную охоту, отгораживаться от Дона и Северного Донца, а потом ещё и два месяца месить грязь ногами вместо того, чтобы спокойно заниматься огородами. Даниле Штурману в этом плане повезло больше, хотя и к его городу Волга подступила вплотную. Уральцам и оренбуржцам повезло ещё больше: в их краях паводок случился поменьше, но и они отгородились от рек высокими дамбами, а Денис с Иваном как раз именно с них и начали строительство, и потому только за счёт их огородов и полей, а также за счёт дмитроградского урожая остальные города не голодали зимой и не бросили всё и вся ради охоты. Зато теперь всё наладилось и если где закладывался новый город, то за счёт поставок из других городов поднимался максимум за шесть месяцев во всей красе.

Все сорок семь уже фактически построенных городов, начиная от самого северного, Петрограда, стоящего на берегу Волги неподалёку от Костромы, и до самого южного, Ярославска, большого города-порта в устье Куры, были городами-тружениками, и только один Дмитроград — городом-институтом, а его большая промзона — внушительных размеров лабораторным корпусом и научно-исследовательским центром. Поэтому помимо постоянных жителей в нём проживало ещё и три тысячи старших ведлов, приезжающих в Дмитроград на шестимесячные курсы повышения квалификации. В каждом городе имелись свои заводы, фабрики, мастерские и научные центры. Автомобили, к примеру, малыми сериями строили в семнадцати городах, а вот нефтехимия была развита всего в пяти. На берегу Пшиша, переименованного в Татьяну, вырос город князя Бориса, мужа её двоюродной сестры, — Борисоград, а ещё нефть с помощью ведловства подняли из-под земли в Грозном и Баку, где были построены города Павлоград и Еленинск. Верфи также имелись не в одном, а в пяти городах, и даже в Магнитогорске, но там строились исключительно одни только самоходные баржи. Зато в этом городе собирали каждый месяц по двадцать большегрузных супервездеходов с навесными понтонами, главных конкурентов речных судов. Самая же большая судоверфь находилась в Данило-Штурманске. Разумеется, города постарше кичились перед молодыми своими достижениями, но и во вновь построенных тоже не валухи жили, а ведлы, пытливые, любопытные и до жути энергичные. Да, спору нет, больше ничем Митяй так не гордился, как этими городами, самым красивым из которых, без всяких сомнений, являлся Ребалан на юге, настоящий город-сад, но он же ещё и город-великий труженик. Благодаря тому что князьями городов были все те ведлы, которых он очень хорошо знал и даже, более того, специально учил и готовил к тому, чтобы те стали градоначальниками и правителями провинций, через их говорящие камни Митяй не только мог видеть эти города, но и приложил если не руку, то свои мозги к их созданию. Говорящие камни обладали и таким очень нужным свойством, а потому спокойно могли заменить собой видеотелефон. К тому же это была самая надёжная связь, и единственное, что доставляло некоторые неудобства, — это необходимость личного знакомства с ведлом, находящимся вдали от тебя, и его говорящими камнями либо с тем, кто знал нужного тебе человека. Зато установленный контакт не терялся никогда. Естественно, до тех пор, пока будет жив ведл.

Поэтому Митяй имел возможность видеть, как живут горожане, отдыхают, занимаются спортом, больше всего ему нравилось смотреть футбольные и прочие матчи. А ещё наблюдать за тем, как упорно, с огоньком трудятся ведлы. Впрочем, лень не была присуща ведлам с говорящими камнями уже только потому, что те требовали от них всё новых и новых научных открытий и трудовых свершений, и если ведлу вдруг захотелось посачковать, причём внаглую, забив болт на всё и вся, такое хоть и изредка, но всё же случалось, то уже через пару недель у того вся шкура начинала чесаться. Говорящие камни признавали только такие занятия: ведание, то есть изучение новых наук и вообще постижение всего нового; практическое ведлание — ведловской труд в цехах, мастерских, на фермах и в поле, а также по дому и во дворе; ведарство, или ведарование, — передачу своих знаний ученикам или воспитание детей; любой активный отдых и особенно занятия спортом с применением ведлования; и самое приятное — занятие любовью, вот тогда говорящие камни были тише травы ниже воды. А ещё говорящие камни очень строго следили за тем, чтобы ведлы соблюдали моральный кодекс, озвученный Митяем, что и понятно: ведловство в первую очередь содержало в себе огромный заряд созидательной, позитивной энергии.