Сила ведлов

– Митяй Олегович, что скажешь мне на счёт такого бензина и соляры, которые в топливном баке, словно бы в лёд превратятся? Учти, тогда топлива в баки поместится почти в пять раз больше и возле заборной трубки и в ней самой бензин и соляра будут самыми обычными. Правда, я теперь могу поднять октановое число хоть до ста двадцати, да, и цитановое любым сделаю, но мне всё же больше нравится многокомпонентное топливо княгини Ольги, оно самое экономичное, но теперь я его вдвое лучше сделаю на одном только попутном газе и чистой соляре. Митяй зевнул, устало махнул рукой и ответил:

– Валяй, Серёга, мне как-то всё равно, что в бак заливать, лишь бы Пахом веселее рычал и моя малышка Шишига не фыркала и не плевалась. Ладно, ведлуй, а я спать лягу.

Когда Митяй проснулся, работа над новым сортом моторного топлива была в самом разгаре, но Серёга клятвенно пообещал, что через двое суток зальёт в каждый из двух баков Пахома не по семьсот пятьдесят, а по три тысячи семьсот пятьдесят литров чистейшего двухкомпонентного топлива с идеальными характеристиками. Топливный бак от этого сделается практически монолитным и обретёт огромную прочность. Ему не будут страшны ни огонь, ни мороз. Услышав о том, что Пахом попрёт на себе семь с половиной тонн новой кристаллической соляры и при этом на сотню километров станет расходовать её всего двадцать два литра, то есть сможет проехать без дозаправки целых тридцать четыре тысячи километров, Митяй нервно вздрогнул и захихикал. В прочности конструкции этого супервездехода ему не приходилось сомневаться, как и в надёжности двигателя и трансмиссии, его единственное слабое звено была резина. Да, она была раза в два лучше по качеству, чем резина «Пирелли» для Шишиги, но это ещё ни о чём не говорило, ведь порвать можно любую резину, а потому если он о чём и волновался, то только о тапках для Пахома и всей остальной техники. Кивнув, он сказал:

– Хорошая придумка, эти твои твёрдые соляра и бензин, Серёга. Особенно для такой техники, где вес не играет решающей роли. У нас с большигами теперь одна проблема, обувка, и даже не потому, что её пробить можно, а по другой причине. Очень уж мы своими колёсьями дёрн рвём, а это не есть хорошо. Это очень плохо есть, дорогой ты мой Нефтяной княжище.

Князь широко заулыбался, витиевато матернулся, отчего Митяй, он терпеть не мог материться при женщинах, детях и родителях, поморщился, Таня сидела рядом, радостно воскликнул:

– Митяй, …, и с этим наша Сонечка, нефтяная владычица, всё уже решила. Ты только возвращайся поскорее в Дмитроград, а там твоего Пахомку уже ждёт новая обувка из умного полиуретана. Представляешь, Митяй Олегович, ставишь такое колесо на большигу и пока та на домкрате стоит, оно колесо, как колесо, только цветом, как волосы у даргсу и светится изнутри, как фонарик. Зато кода большига на все шесть колёс становится, они сразу же оплывают вниз и, словно треугольными становятся, но понизу всё равно, как это и положено, протектор идёт. Полиуретан этот, весь внутри, как бы струнами пронизан. В середине, на ступице, он до жути прочный и на ней намертво сидит, не провернёшь, а по краю эластичный, хотя и отлично держит форму протектора, но что самое главное, Митяй, пятно контакта с поверхностью у него в двадцать пять раз больше, чем у обычного колеса, ведь он делается вчетверо шире обычного колеса и в длину вытягивается. На таких колёсах Большиги даже при полной загрузке на дернине следа не оставляют, только на снегу, а прилипает такая обувка даже ко льду и даже если ты её ножом режешь, то она тут же заново срастается. Я об этом сегодня утром узнал, когда с Сонечкой связался, чтобы рассказать ей о методе кристаллизации моторного топлива и масел. Вот она в обратку со мной такой новостью поделилась, а я тебе рассказал. Митяй улыбнулся и сказал:

– Всё это замечательно, Серёга, только знаешь, что-то вы от меня не только хорошему, но и плохому учитесь. Например материться через каждые три слова. Это не дело. В общем так, завтра после обеда собери-ка ты весь свой народ на площади, а я вам преподам урок морали и нравственности, а также ведловской этики. Всех собери. Думаю, что за час твой самовар не взорвётся, а потом, как только поедешь в Магнитогорск, к Виктору, за своими железяками, ему и его людям точно такой же урок преподашь, а то я вас, керосинщиков, как послушаю иной раз, так у меня уши сами в трубочку сворачиваются. В общем собирай народ, прочитаю вам лекцию о том, что такое хорошо и плохо.