Silence

– Итан. Отличный парень, кстати. Спаситель кошачьих душ, застрявших на детсадовских яблонях. Да, у Роджера и Джейн родилось всего двое детей. Того ребенка Джейн так и не выносила, выкидыш случился на четвертом месяце, но, исходя из слов моей матери, эта трагедия только еще сильнее скрепила зеленый и неопытный брак Галлахеров. Через четыре года после выкидыша у них родилась Дакота, потом еще через шесть лет Итан, а еще через четыре года Джейн умерла от кровоизлияния в мозг, за два месяца до этого успев излить на меня информацию о своих вновь вспыхнувших ко мне чувствах, на которые я не смог ответить ей взаимностью.

– Почему не смог?

– Хотел бы я сказать, что виной тому мои благородные замашки, которые подсказали мне о том, что уводить чужую жену и по совместительству чью-то мать из семьи недостойно, однако всё было гораздо проще.

– Вот как?

– Да, – Шеридан сделал еще один глоток из своего бокала и поджал губы. – Я просто её больше не любил.

– Совсем не любил или почти

совсем разлюбил?

– Совсем не любил. У меня ведь до возвращения в Маунтин Сайлэнс тоже жизнь кипела. Я поступил в академию, во время учебы в которой умудрился настолько хорошо себя проявить, что уже в двадцать лет попал на практику в ФБР – там зачем-то срочно потребовался салага из непосвященных, я же еще не был при погонах. В общем, я попал под руководство Саманты Блант, высокой шатенки с красивыми бёдрами… А в свои двадцать я уже был красивее двадцатиоднолетнего Галлахера, так что агента Блант я заполучил уже спустя неделю после нашего знакомства.

– Да, это тебе не семнадцатилетнюю девчонку соблазнить, – криво ухмыльнулась я.

– Эй, я не хвастаюсь… – усмехнулся Шеридан.

– Правда? – еще шире заулыбалась я. – А звучит именно так.

– Ладно-ладно, здесь на самом деле есть чем похвастаться. Высокая, красивая девушка, да еще и агент ФБР, да еще и на пять лет старше меня, да еще и “как бы моя начальница”… – Шеридан сделал воздушные скобки пальцами правой руки.

– Вот ведь хвасту-у-ун, – запрокинула голову я.

– Короче, – засмеялся он, – у нас был настолько страстный секс, что у него просто не могло не быть последствий.

– И этому последствию вы нарекли имя Киран, – констатировала я.

– В честь прадеда Саманты, которого она обожала, – утвердительно кивнул головой Шеридан. – А что, красивое имя, да и созвучное с фамилией, так что мне сразу понравилось… В общем, мне двадцать один и я без пяти минут выпускник академии, ей двадцать шесть и она уже агент ФБР, мы официально расписываемся, чтобы закрепить наш брак юридически, и уже через два месяца у нас рождается Киран. Мы живём в квартире, доставшейся ей в наследство от покойной бабки, которая её воспитала, и первое время вполне себе справляемся, и даже счастливы. Но вот Кирану исполняется три года и у Саманты возникают серьезные перспективы в профессиональной сфере, за которые она, естественно, благоразумно хватается, а я, естественно, её поддерживаю в её желании развиваться. Но вот проходит еще один год и вот уже наш ребенок видит меня чаще, чем свою мать. Еще год, и нам уже немного неловко исполнять супружеский долг, потому как мы попросту отвыкаем друг от друга, потому что она слишком редко бывает дома. В общем, я предложил ей сбавить обороты на работе, чтобы сохранить семью. После этого мы около месяца ругались на почве того, что Саманта хотела расти в своей профессиональной сфере, а я хотел, чтобы у моего сына была мать, а не её таинственная тень, возникающая у изголовья его кроватки два раза в неделю в восемь часов вечера в выходные. Когда стало понятно, что мы пребываем на грани развода, она пообещала мне, что подумает над сложившейся ситуацией, в русле того, как сохранить нашу семью, и впервые за последние три года решила взять отпуск. Мы планировали провести три недели у океана, – Шеридан гулко выдохнул, и я вдруг как никогда отчетливо поняла, что в этот момент его рассказа произойдёт что-то действительно неладное. – В общем, за день до выхода Саманты в отпуск, она словила пулю. На самой людной улице города, в час пик, при сотни свидетелей, её застрелил наркоман, которого позже суд признал невменяемым.

– Оу… – я сдвинула брови, но сдержалась и не положила свою ладонь на плечо рассказчика.