Сильмариллион

Туор бросился на поиски Идрили, стремясь защитить ее от мародеров, но Маэглин уже схватил ее и Эарендиля; и Туор бился с Маэглином на крепостной стене и сбросил предателя вниз, и тело его, падая, трижды ударилось о каменистый склон Амон Гварет прежде, чем рухнуло в огонь у подножия холма. Тогда Туор и Идриль, собрав тех немногих уцелевших из народа Гондолина, кого смогли отыскать во всеобщем смятении и пламени пожаров, увели их вниз по тайному ходу, загодя приготовленному Идрилью; полководцы же Ангбанда не ведали о том туннеле и не думали, что кому-либо из беглецов придет в голову пойти на север, туда, где горы были особенно высоки и близко примыкали к Ангбанду. Дым пожарищ и пар, заклубившийся над дивными фонтанами Гондолина, которые иссушило пламя драконов севера, окутали долину Тумладен унылой пеленой тумана, и это весьма помогло Туору и беглецам, ибо впереди их ждал открытый и весьма протяженный участок дороги — от выхода из туннеля до подножия скал. Все же они добрались до цели и, паче чаяния, поднялись в гору, терпя непереносимые муки, ибо на ужасных вершинах царил холод, а среди гондолиндрим были раненые, женщины и дети.

И вот достигли они жуткого перевала под названием Кирит Торонат, Расселина Орлов, а под сенью его головокружительных круч петляла узкая тропа: по правую руку стеною высилась скала, а по левую — разверзлась страшная бездонная пропасть. По этой тесной дороге цепью растянулся маленький отряд; и вдруг из засады ринулись на гондолиндрим орки, ибо в ограждающих холмах Моргот повсюду расставил свои дозоры; был среди них и балрог. Ужасным было положение беглецов, едва ли спасла бы их доблесть златокудрого Глорфинделя, возглавлявшего Дом Златого Цветка Гондолина, если бы вовремя не подоспел им на помощь Торондор.

Многие песни сложены о поединке Глорфинделя и балрога на остроконечной скале среди горных круч; оба пали в бездну и нашли там свою смерть. Но прилетели орлы, и ринулись на орков, и те с визгом бросились назад: все они были перебиты или сброшены в пропасть, потому известия о бежавших из Гондолина нескоро дошли до Моргота. А Торондор поднял тело Глорфинделя из бездны, и эльфы сложили над ним курган из валунов у самого перевала; со временем там зазеленела молодая поросль, и золотые цветы цвели среди голого камня до тех пор, пока мир не изменился безвозвратно.

Так уцелевшие гондолиндрим во главе с Туором, сыном Хуора, перевалили через горы и спустились в долину Сириона, и бежали на юг дорогами труднопроходимыми и опасными; и пришли, наконец, в Нантатрен, Край Ив, ибо власть Улмо все еще пронизывала воды великой реки и хранила беглецов. Там отдохнули они немного, залечили раны и восстановили силы, но невозможно было исцелить их скорбь. И устроили они пир в память о Гондолине, и эльфах, погибших там: девах, и женах, и королевских воинах; немало песен о Глорфинделе желанном звучало под ивами Нан-татрена на исходе года. Там Туор сложил для своего сына Эарендиля песнь о явлении Улмо, Владыки Вод, к берегам Невраста; и тоска по морю вновь пробудилась в сердце Туора и в сердце его сына. Потому Идриль и Туор покинули Нан-татрен и отправились на юг, к морю, вниз по течению реки, и поселились там близ устьев Сириона, и народ их присоединился к отряду Эльвинг, дочери Диора — она и ее подданные, спасаясь бегством, пришли в эти места незадолго до того. Когда же вести о падении Гондолина и смерти Тургона дошли до острова Балар, Эрейнион Гиль-галад, сын Фингона, провозглашен был Верховным королем нолдор Средиземья.

Моргот же торжествовал победу, даже не вспоминая о сыновьях Феанора и об их клятве — до сих пор эта клятва ничем не повредила ему, но, напротив, всегда оборачивалась ему же во благо и в помощь. И смеялся он, погруженный в свои черные мысли, и не жалел об одном утраченном Сильмариле, ибо через него, полагал Враг, жалкая горсть оставшихся в живых эльдар обретет свою гибель и навсегда исчезнет из Средиземья, и не потревожит его более. Если и знал Враг о поселении у вод Сириона, то не подавал виду, выжидая своего часа, и полагаясь на то, что клятва и ложь сделают свое дело. Однако у моря, близ Сириона, где собрались немногие уцелевшие из Дориата и Гондолина, эльфийский народ умножился в числе и окреп; с острова Балар являлись к ним мореходы Кирдана; и эльфы полюбили волны и стали строить корабли, ибо жили у самых берегов Арверниэна, под дланью Улмо.