Сильмариллион

В последний раз за все время войн переступил Враг порог своей крепости, и говорится, что с неохотою принял он вызов, ибо, хотя в этом мире и не было пределов его могуществу, единственный из Валар, знал он страх. Но не мог Моргот отказаться от поединка перед лицом своих военачальников, ибо звонкая песнь рога Финголфина звенела в скалах, а голос короля, ясный и чистый, проникал в самые глубины Ангбанда; и эльфийский владыка назвал Моргота трусом и повелителем рабов. Потому Моргот явился: медленно сполз он со своего подземного трона, и поступь его сотрясала землю, точно глубинный гром. И предстал он перед королем, облаченный в черные доспехи, точно башня, коронованная железом; и огромный щит его, черный, без герба, отбрасывал на короля тень, словно грозовая туча. Но Финголфин сиял перед ним, как звезда, ибо броня короля сверкала серебром, а синий щит украшен был хрусталем. И выхватил Финголфин меч свой, Рингиль, искрящийся льдистым блеском.

Тогда Моргот размахнулся Грондом, Молотом Преисподней, и обрушил его вниз, точно удар грома. Но отпрянул Финголфин, и Гронд пробил в земле огромную трещину, откуда тотчас же вырвались пламя и дым. Вновь и вновь пытался Моргот сокрушить короля, но всякий раз Финголфин уклонялся в сторону, словно светлая молния, что бьет из-под края черного облака. И нанес он Морготу семь ран, и семь раз издавал Моргот крик боли, и, слыша тот крик, воинства Ангбанда в страхе падали ниц, а в северных землях отвечало эхо.

Но вот, наконец обессилел Финголфин, и Моргот обрушил на него всю тяжесть своего щита. Трижды брошен был король на колени, трижды поднимался он вновь и подбирал свой иссеченный щит и пробитый шлем. Вся земля вокруг него была изрыта ямами и трещинами, и вот оступился Финголфин и рухнул навзничь к ногам Моргота; и Моргот пригнул его шею к земле, водрузив на нее свою левую ногу, и тяжесть ее была подобна обрушившейся горе. Но последним отчаянным ударом меча своего, Рингиля, Финголфин рассек ступню Врага, и хлынула, дымясь, черная кровь, и затопила выбоины, пробитые Грондом.

Так погиб Финголфин, Верховный король нолдор, самый гордый и отважный из эльфийских королей древности. Орки не похвалялись исходом поединка у врат, и эльфы о нем не поют, ибо слишком велика их скорбь. Но предание о нем помнят и по сей день, ибо Торондор, король Орлов, принес вести в Гондолин и в далекий Хитлум. А Моргот поднял тело эльфийского короля, и смял его, и хотел уже скормить его волкам, но Торондор слетел с гнездовья своего среди скал Криссаэгрима, и обрушился сверху на Моргота и искогтил его лик. Шум крыльев Торондора подобен был гулу ветров Манвэ: подхватил орел тело погибшего короля в свои могучие когти и, взлетев над стрелами орков, унес его прочь, и оставил его на вершине горы, что с севера смотрит на потаенную долину Гондолина. Пришел Тургон, и воздвиг над телом отца высокий каменный курган. Никто из орков не смел впредь ступить на гору Финголфина или приблизиться к могиле эльфийского короля, пока среди родни его не пробудилась измена и не пробил час Гондолина. Моргот же с того дня хромал на одну ногу, и не стихала боль его ран, а лицо его навек обезобразил шрам, оставленный Торондором.

Великая скорбь воцарилась в Хитлуме, когда известно стало о гибели короля; и Фингон, горюя, принял власть над домом Финголфина и над королевством нолдор; но юного своего сына Эрейниона (после прозванного Гиль-галад) отослал в Гавани.