Сильмариллион (перевод Lex Hellhound)

Гордость Моргота, таким образом, была ущемлена еще сильнее, чем во времена его правления в Утумно, и жгучая ненависть кипела у него внутри; в своем темном царстве, окруженный приспешниками, которых он учил своей злобе, он окончательно растратил свою душу. Однако могущество Моргота, как одного из Валар, еще долгое время оставалось при нем, и всех, за исключением разве что сильнейших, охватывал при виде его безудержный страх.

***

Узнав о том, что Морготу удалось бежать из Валинора и уйти от преследования, Валар еще долго сидели во мраке на своих тронах в Кольце Судеб, и Майяр с Ваньяр стояли рядом с ними, рыдая от горя. Но большая часть нольдорцев вернулась в Тирион, где стала оплакивать затмение своего чудесного города. Сквозь ущелье Калакирья ползли в него холодные туманы с моря, окутывая башни города и затмевая огни на башне Миньдон, и тусклое их мерцание казалось слабым и безжизненным.

И тут в городе неожиданно объявился Феанор, призвавший горожан на королевский двор, что располагался на вершине Туны; и так как запрет на появление в Тирионе с него еще не был снят, он тем самым нарушил волю Валар. Послушать, что он имеет им сказать, пришло великое множество народа; и склон холма, и лестничные пролеты, и улицы, карабкавшиеся на вершину, вскоре оказались заполонены и залиты светом факелов, которые каждый нес в руке.

Феанор был очень искусным оратором, и речь его, произнесенная в тот день перед Нольдор, запомнилась им надолго. Яростными и лаконичными были его фразы, исполненными злобой и гордыней; они пробудили в нольдорцах настоящее безумие. Гнев и ненависть Феанора были, в основном, направлены против Моргота, но на все его суждения, как это ни печально, более всего повлияла именно его ложь. Помимо этого, Феанор был все еще разъярен и опечален смертью своего отца и похищением сильмарилей. Он требовал признать его наследником королевского престола Нольдор вслед за Финве, и пренебрежительно отзывался о решениях и предписаниях Валар.

— Почему, ответь мне, нольдорский народ, — вскричал он, — почему мы должны и впредь служить завистливым Валар, которые не в состоянии уберечь от Врага ни нас, ни даже своего собственного царства? Да, сейчас мною движет возмездие, но я бы в любом случае не захотел и дальше жить в одной стране с родней убийцы моего отца и похитителя моих сокровищ. Я, впрочем, не думаю, что я единственный из нольдорцев обладаю смелостью и отвагой. Разве не потеряли вы все своего Короля? А что еще вам терять, если все ваши владения заключены лишь в этой узкой полоске земли между горами и морем?

Здесь некогда был свет, в котором Валар отказали Средиземью, но теперь тьма уравняла все. Станем ли мы продолжать вести свою скорбную и бездеятельную жизнь здесь, словно народ-тень, охотящийся за призраками в тумане, роняя бесполезные слезы в темные воды равнодушного моря? Или же вернемся на нашу родину? Как сладко журчали воды Куивьенен под безоблачными звездными небесами, и как была широка и безгранична простирающаяся вокруг земля, так и ждущая прихода свободных народов. И эта земля ждет именно нас, безрассудно покинувших ее некогда. Так уйдемте же отсюда! Пускай этот город остается трусам!

Еще долго говорил Феанор, призывая Нольдор последовать за ним и собственной доблестью и отвагой завоевать, пока еще не поздно, свободу и обширные королевства на просторах Востока; и в речах его звучало эхо брошенной Мелькором лжи о том, что Валар обманывают их, держа затворниками в Амане для того, чтобы люди смогли провозгласить Средиземье своим. Именно из его речи многие из Эльдар впервые узнали о приходе Последующих.

— Да, путь будет долог и труден, — продолжал Феанор, — но наши тяготы и лишения окупятся сполна! Скажите же рабству "нет"! С ленивыми попрощайтесь! Попрощайтесь со слабаками! Оставьте свои сокровища — у нас их будет еще немало. Путешествовать будем налегке, но оружие все же возьмите. Мы пойдем дальше Ороме и будем выносливее Тулкаса; ибо мы никогда не отступимся от своей цели. Преследовать Моргота хоть до самого края Земли! Впереди нас ждет война и неугасимое пламя ненависти. Но когда мы одержим верх и вернем сильмарили, тогда мы, и только мы одни станем властелинами чистого Света, повелителями прекрасной и безграничной Арды. И ни одна другая раса не сможет вытеснить нас оттуда!

И Феанор принес ужасную клятву. Семеро его сыновей встали рядом с ним и тут же последовали его примеру; их обнаженные мечи сияли в свете факелов кровавым багрянцем. Ни нарушить, ни отказаться от этой клятвы было невозможно даже по велению самого Илюватара, ибо карой за это был бы Вечный Мрак. Призвав Манве, Варду и священную гору Таникветиль в свидетели, они присягнули преследовать со всей силой своей ненависти и жажды мщения, хоть до самых границ Мира, любого из Валар, демонов, эльфов, пока не рожденных людей и всех прочих созданий, которые осмелились бы завладеть сильмарилями.