Сильнее боли

–Значит, тот автомобиль, – стал озвучивать свою догадку Тарас, – то есть его водитель, ехал за тобой ночью не для того, чтобы убить. Он изучал тебя. Как ты выглядишь, во что одета.

–Чего ж ему было меня изучать, – невесело усмехнулась Галя, – если он на даче меня… – Сказала и осеклась. А Тарас удовлетворенно подхватил:

–Вот-вот! Не видел он тебя на даче! И вообще вчера не видел. Поэтому за тобой и поехал, а не за мной. А еще он хотел узнать, куда это ты пошла? Твой-то адрес им наверняка был известен. Вот ночью и адрес твоих родителей выяснили. Ну и, понятно, что сын твой тоже там должен быть.

–Хорошо, а как они узнали, что Костя с бабушкой и дедушкой останется, что я его в садик не поведу? Сидели до утра возле подъезда и ждали, одна ли я выйду?

–А почему, кстати, ты не повела его в садик?

Галя задумалась, поморгала и поджала губы:

–Не знаю. Утром вдруг стукнуло что-то. Пожалела будить. Да и родители редко внука видят.

–Вот-вот! Утром, – многозначительно кивнул Тарас. – А я, тоже утром, проснулся с твердой решимостью ехать в деревню. Не кажется тебе, что эти наши желания из той же серии, что и вчерашнее – поехать на неизвестную дачу?

–То есть нам их тоже каким-то образом навязали? Вот это действительно важно узнать. Ведь если нами могут неведомо как управлять, мы их никогда не сумеем победить. Может… они и наши мысли читают?

Тарас и сам уже думал об этом. Насчет чтения мыслей – это, конечно, вряд ли, иначе не стал бы ночью «поцарапанный» выслеживать Галю, а просто все узнал бы из ее головы. Зато внушение – это да. И головные боли, скорее всего, оттуда. Что-то вроде блока, запрещающего вспомнить, кто и когда их обработал.

Так он и сказал Гале. И добавил:

–Но все-таки мы их обязательно победим! Ведь я же не поехал в деревню. Я пересилил боль, и она отпустила. – Тарас не стал пояснять, что сделал это из-за любви к Гале. Не решился. Понял, что еще не готов для этого. Да и она сейчас не готова, очевидно.

Галя внимательно выслушала Тараса и задумалась. Потом сказала:

–Наверное, да. Они не всесильны. Ведь я тоже как-то сразу узнала, что Костя на той самой даче и мне нужно срочно к нему ехать. Я знала это совершенно точно, и желание сразу туда броситься было нестерпимым просто. Но я… не поехала. Тоже через боль себя пересилила. Но все же как они это делают?!

–Пока мы не узнаем «кто», не узнаем и «как», – вздохнул Тарас. – Но «кто», мы совсем скоро выясним.

* * *

Подходя к знакомой даче, они невольно сбавили шаг. Галя достала из пакета нож, размотала тряпку. Тарас протянул к тесаку руку, но Галя покачала головой и сунула ему пакет. Тарас поправил очки и крякнул. Но спорить не стал. А Галя пристально посмотрела на него и сказала:

–Пока Костя будет у них, не вздумай ничего предпринимать. Если они что-то сделают с сыном по твоей вине – убью тебя первым.

Тарас хотел отшутиться, но посмотрел в глаза девушке и промолчал. Понял, что и правда убьет. Не задумываясь. И подумал, что, наверное, любовь – вообще самое мощное оружие на свете. И материнская – особенно. Оттого тем более страшно становится, когда слышишь, читаешь, видишь по телевизору, как матери не только отказываются от собственных детей, но и безжалостно их убивают. Ведь такие матери не могут быть людьми. И не в переносном, а в самом что ни на есть буквальном смысле! Это мутанты, выродки. Их надо незамедлительно уничтожать, словно скверну. Если обычного убийцу – пусть только теоретически – еще как-то можно перевоспитать, то таких вот «матерей» исправит только пресловутая могила.

Мысль о могиле заставила Тараса побледнеть. Там, куда они направлялись, старуха с косой наверняка уже правила свой инструмент. Хотелось бы верить, что не для них с Галей и Костей.

Галя решительно двинулась к даче. Тарас поспешил за ней, обругав себя за медлительность. Несмотря на то что в руках у Гали был нож, в эффективности которого Тарас все равно сомневался, первым бы следовало идти все же ему. И он собрался уже обогнать Галю, но замер как вкопанный, увидев возле забора автомобиль. Красную вазовскую «семерку».

–Погоди! – громко шепнул он Гале и осторожно подошел к машине. Пока Галя, недовольно нахмурившись, брела к нему, наклонился вплотную к окну и заглянул в салон. Внутри никого не было, а ключ торчал в замке зажигания.

Подошла Галя.

–Ну и что? – сказала она. – Хочешь спросить, эту ли машину я видела ночью? Наверное, эту. Но и так ведь понятно, что они приехали на ней. Что ты так на нее уставился?

–Это… машина Самсонова, – разогнувшись, сглотнул Тарас. Затем отошел и кивнул на номер: – Восемьсот восемнадцать, я хорошо помню.

–Кто такой Самсонов? – еще сильнее сдвинула брови Галя.

–Валерка… Я ведь рассказывал тебе.

–Значит, все-таки он?

–Не знаю. Правда, не знаю!

–Если он, что это нам дает?

–Наверное, ничего, – опустил голову Тарас. – Просто… я считал его другом. И если это он…