Сильнее времени

В комнату вошел профессор Игнатий Семенович Шилов, руководитель радиообсерватории. Он был прям и высок, хотя и не так широк в плечах, как Арсений. Седую голову профессор слегка откидывал назад, словно пытался рассмотреть что-то выше собеседников. Костя Званцев, неистощимый остряк, подшучивал над ним, припоминая из истории Древней Руси надменного князя Андрея Боголюбского, который, оказывается, не мог сгибать шеи из-за сросшихся позвонков.

— Арсений Романович, — печально начал Шилов глубоким, грудным голосом, — снова приняли сигнал отца? Глубочайшее соболезнование. Имя его не будет забыто.

Костя сверкнул черными цыганскими глазами на шефа, но тот продолжал:

— Неужели же только такими жертвами можно убедить человечество, что нет нужды людям достигать небесных тел? Если бы на нас, радиоастрономов, тратили те средства, которые пожирают космические ракеты, мы сообщили бы миру о Вселенной куда больше, чем это могут сделать космонавты.

— Простите, — глухо отозвался Арсений. — В радиоастрономию верю. Но отец сообщил о Фаэтоне. Разумные существа, должно быть, погубили его ядерной войной.

— Погибшая братская цивилизация! — вздохнул Шилов. — Старая песня. Однако пора получать подобные сведения без риска оказаться в Вечном рейсе.

— Согласен. Лучше увеличить чуткость радиотелескопов в миллиарды раз. Есть идея.

— Вот как! — насторожился Шилов и, усмехнувшись, добавил: — Рад, что горе не мешает вам. Поговорим на семинаре.

Шилов был известным ученым, выдвинувшим немало гипотез. Однако чужих гипотез не терпел. Методично занимаясь приемом возможных радиосигналов других миров, он вместе с тем не допускал мысли, что высокоразвитые цивилизации могут, как это предполагал кое-кто, посылать сигналы не направленными лучами, а во все стороны, изотропно. Для этого требовалась сказочно большая энергия. Приходилось допускать, что цивилизации могут быть трех типов: достигшие земного уровня, овладевшие энергией своей звезды и, наконец, использующие энергию всех звезд галактики. Шилова коробили подобные нелепости.

Он не уставал говорить, что цивилизации «разумян» разделены непреодолимыми расстояниями, поскольку кораблям достигнуть скоростей, близких к скорости света, невозможно. Когда обсуждался вопрос о том, сколько энергии может тратить звездная цивилизация на свои нужды и на общение с братьями по разуму, он отрезал: «Не больше, чем есть в звезде!» — и вспоминал слова древнего поэта Грузии Шота Руставели: «Из кувшина можно выпить только то, что было в нем».

Шилова заинтересовала идея Ратова.

— Мысль пока сырая, — скромно начал Арсений, рисуя на матовом стекле кафедры схему. Увеличенный рисунок сразу же появлялся на экране сзади него. — Самый большой земной телескоп — в кратере вулкана Аресибо на Коста-Рике. Диаметр — триста метров. Расходящимся пучком принимаемых лучей он захватывает часть неба. А если замахнуться на большее? Игнатий Семенович против космонавтов. А если им поработать на нас?

Шилов будто с усилием кивнул седой головой.

Арсений Ратов кратко рассказал о своей идее создания в околоземном космическом пространстве глобальной радиоантенны в виде обращенной к звездам чаши, сплетенной из металлических нитей. Невесомая, распростершись над целым полушарием, радиоантенна будет делать вместе с Землей один оборот за сутки, поскольку расположат ее таким образом, что она всегда будет находиться над одним и тем же местом земного шара. Вращаясь вместе с ним, она станет «осматривать» все небо.

В фокусе параболического зеркала антенны поместят кабину, куда сойдутся отраженные радиосигналы Вселенной.

— Астролюбия, — важно заметил Костя Званцев, тряхнув иссиня-черными волосами, вьющимися из кольца в кольцо. Он любил выражаться, как говорили про него, «клинописным языком» и часто ввертывал подобные, придуманные им словечки.

Арсения засыпали вопросами. И он объяснял, опять рисуя на матовом стекле кафедры одну за другой схемы, которые в увеличенном виде возникали на экране. Металлические нити антенны будут натянуты ракетами — они полетят по спиралям, обегая контур чаши, за ними останется тончайший след в виде струйки расплавленного серебра. Эти металлические нити, невесомо застыв над целым полушарием планеты, составят все вместе исполинское зеркало антенны. Благодаря своим размерам она окажется в десятки миллиардов раз чувствительнее стометрового радиотелескопа…

Шилов удовлетворенно кивал головой, опровергая легенду о своих шейных позвонках, — все-таки эта грандиозная идея исходила из руководимой им радиообсерватории, и он был доволен.

— Если разумяне шлют сигналы, то наверняка взрывоподобными всплесками, импульсами, — продолжал Арсений Ратов. — Сжимают информацию в миллион, скажем, раз. Накапливают энергию на всплеск долгое время. И не нужно тогда мощности целых галактик. Глобальная антенна примет сигналы даже обычных для Земли передатчиков.

Замысел Арсения Ратова был грандиозен. Шилов всем своим авторитетом поддержал его.