Сильный ход

«Может быть, лучше выброситься из окна? Но это, наверное, больно. И страшно будет, пока падаешь. Или лучше отравиться снотворными таблетками? Но это будет как-то по-женски», – продолжал рассуждать Павел Васильевич, придумывая себе сценарий красивого самоубийства.

«Вот если бы кортиком заколоться прямо в сердце, тогда бы это было геройски, по-военному. И она, узнав об этом «сильном ходе» из газет, безутешно рыдала бы и горько сожалела бы об измене. Стоп! А почему я должен умереть, а они должны жить счастливо? Нет, сначала месть! Пусть сначала они умрут, а потом уж я», – с этой мыслью о необходимости наказания прелюбодеев он взбодрился, защёлкнул обойму обратно в пистолет, спрятал его в карман, решительно встал и вышел из квартиры.

На лестничной площадке этажа Павел Васильевич постоял, обдумывая дальнейшие действия.

– А как же я их найду? – спросил он вслух, затем посмотрел на соседскую дверь, из которой давеча торчала голова противной старухи, и решительно позвонил.

Дверь тут же открылась – по-видимому, всё это время кто-то стоял за дверью и наблюдал в глазок. И действительно, на пороге появилась всё та же старуха.

– Добрый вечер. Скажите, бабушка, а вы случайно не знаете, куда подевалась моя племянница, которая проживала вот в этой тридцать шестой квартире?

– Какая я тебе бабушка, Дон Жуан старенький. Я – Антонина Ильинична, а ваша так называемая племянница съехала отсюда на прошлой неделе с новым хахалем своим, а может, тоже племянником, – неожиданно грубым мужским голосом ответила ему старуха.

– А вы, Антонина Ильинична, случайно не знаете, куда и с кем? – как можно ласковее спросил её Павел Васильевич, не обращая внимания на обидное «Дон Жуан старенький». – А то я ей звоню-звоню, а у неё телефон не доступен.

– Да кто их знает, – уже немного миролюбивее ответила старуха, – дружок вашей племянницы, статный такой, из военных, видимо, робкий, обходительный. Со мной всегда здоровался, шоколадки дарил, говорил, что на Камчатке служит, а сюда приехал в академию учиться. Видно, туда опять уехал и с собой племянницу вашу прихватил. А что, она девица видная, всё при ней, избалована, правда, сильно. Но ничего, поживет с годик с мужем в глуши далекой окраины, облагоразумится, шёлковой станет.

Павел Васильевич не стал дальше слушать болтливую старуху и, не попрощавшись, быстро пошёл вниз по лестнице.

– Ах ты, сучка блудливая! На молодого военного меня, адмирала, променяла, тварь. На Камчатку сбежала, думала, не найду. Да я тебя, шлюха, из-под земли достану, – так говорил себе Павел Васильевич, решительно шагая по улице неизвестно куда. Немного поостыв, он поймал такси и поехал к себе домой обдумывать дальнейший план сладкой мести.

У себя в управлении он осторожно, через знакомых, выведал, что академия при генеральном штабе действительно выпустила две недели назад очередных обучившихся в ней молодых офицеров, и двое из них были с Камчатки. Один женатый, с двумя детьми, а другой холостой, с боевого корабля Тихоокеанского флота. Узнав его фамилию, Павел Васильевич стал хлопотать себе командировку на Камчатку для инспекторской проверки поставляемых туда горюче-смазочных материалов, снабжения и воинского обмундирования. Собрав необходимые документы и доказав начальству безотлагательность посещения им столь далекого региона, он через два месяца, в сентябре, вылетел туда с группой ежегодных проверяющих, летающих в этот край за красной икрой. Жажда мести у него немного ослабла, а любовь к Малышке, наоборот, только возросла.

– Ничего, – рассуждал Павел Васильевич, летя в самолете, – вот встречусь с ней, расскажу, какой я богатый, перепишу на неё подмосковную усадьбу, и она бросит этого сопливого проходимца и вернётся ко мне. Я, конечно, немного поругаю её для приличия, но потом прощу, и мы всегда будем жить вместе.

Так мечтал Павел Васильевич, летя к чёрту на кулички за своей беглой возлюбленной, равнодушно разглядывая в иллюминатор бесконечную сибирскую равнину.

Самолёт приземлился в аэропорту Елизово Петропавловска-Камчатского хмурым, мокрым вечером, который не радовал прилетевших пассажиров своей погодой. Потом целых два часа они тряслись по безобразной дороге на вонючем автобусе, так как такси в аэропорту не было. А машину за Павлом Васильевичем якобы послали, но она сломалась в пути, он не стал дожидаться второй и уехал вместе со всеми, чтобы скорее быть поближе к Малышке. Адмирал занял лучшие апартаменты в центральном отеле «Авача» мерзопакостного маленького городка, расположенного на берегу грязной бухточки, заставленной ржавыми кораблями. В городке также беспрерывно шёл мелкий, холодный, промозглый дождь свинцового цвета.

– Ну и место! Как здесь вообще можно жить? – думал Павел Васильевич, глядя из окна своего номера на слегка дымящуюся вулканическую сопку, виднеющуюся через пелену дождя. – Прямо преисподняя какая-то, в любой момент рванёт – мало не покажется.

И у него возросла уверенность в том, что его Малышка страдает здесь в отсутствие комфорта и улетит обратно в Москву сразу же, как только он её найдёт и позовет с собой.