Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала XX в.

«Уриэль Акоста» был настолько популярен в России, что стал сюжетом опер Александра Серова (1820-1871) и Александра Фаминцына (1841-1896). А один из эпизодов драмы послужил сюжетом для картины Самуила Гиршенберга (1866-1908) «Уриэль Акоста и Спиноза». Счастлива была и театральная судьба драмы в России. Первая постановка «Уриэля Акосты» состоялась в сезон 1875-76 гг. в Вильно. В 1879 году «Уриэль Акоста» был поставлен в Москве в Малом театре в бенефис Марии Ермоловой (1853-1928), выступившей в роли Юдифи, а Уриэля Акосту играл Александр Ленский (1874-1908). В 1883 году на роль Акосты в спектакле Малого театра был введён Александр Сумбатов-Южин (1857-1927). Впечатление, которое трагедия произвела на тогдашнюю российскую молодёжь, описал журналист Влас Дорошевич (1865-1922), в те годы московский гимназист: «…Из нас никто не спал в ту ночь, когда мы впервые увидели „Уриэля Акосту“. Вот это трагедия! Акоста! Это показалось нам выше Гамлета. „Это выше Шекспира!“ – „Конечно же, выше!“ – „Бесконечно! Неизмеримо!“ – „Вот борьба! Борьба за идею!“… Достать „Акосту“ было нашим первым делом. Выучить наизусть – вторым. Мы все клялись быть Акостами». А в 1880 году «Уриэль Акоста» был поставлен в Санкт-Петербурге в бенефис Николая Сазонова (1843-1902) на сцене Александринского театра. С 1883 года драма шла в театре Корша в Москве, с Митрофаном Ивановым-Козельским (1843-1902) в роли Акосты, а в 1895 году была показана на сцене Охотничьего клуба на Воздвиженке Московским обществом литературы и искусства – в постановке Константина Станиславского (1863-1938); он же исполнитель заглавной роли; в роли Юдифи – Мария Андреева (1868-1953). В 1904 году в Петербурге постановкой «Уриэля Акосты» был открыт театр Веры Комиссаржевской (1864-1910), Акоста – Павел Самойлов (1866-1931). В 1910 году спектакль «Уриэль Акоста» был поставлен в Петербурге в Михайловском театре с Юрием Юрьевым (1872-1942) в главной роли; затем эта постановка была перенесена на сцену Александринского театра. Примечательно, что текст Вейнберга был переведён на идиш Эммануилом Казакевичем (1913-1962) для спектакля, поставленного в 1938 году на сцене Биробиджанского театра.

Борьбе народа за защиту веры и закона Божьего посвящена переведённая в стихах Вейнбергом пьеса Генри Уодсуорта Лонгфелло (1807-1882) «Иуда Маккавей» (Еврейская библиотека, 1875, Т. 5). Эта пятиактная драма американского поэта написана в 1872 году и считается одним из лучших произведений об Иуде Маккавее, возглавившем восстание евреев за независимость. В сюжете использована Вторая книга Маккавеев, где наиболее сильно изображён конфликт между иудаизмом и варварской эллинизацией, которую осуществлял Антиох IV Эпифан (ок. 215164 до н. э.). Тиран Антиох, жестокий и алчный, намерен огнём и мечом искоренить «испорченное еврейство»:

Всю кровь из них по капле выжму, еслиНе сделаю их греками! Я в пепел превращуСтолицу их; я сделаю пустыней

Безлюдною их нивы и луга;Засыплю я все их жилища солью,Как некогда в Содоме!

В пыточных застенках дворцовой темницы принимают мученическую смерть семь сыновей иудейки Магалы (использована апокрифическая легенда о Ханне и её семи сыновьях), так и не отрекшиеся от своей веры, и та считает их героями:

Я смотрюНа вас без слёз: такой прекрасной смертью

Вы умерли, что ваша мать должнаНе сетовать, а радостно гордиться.

Братья Маккавеи отстаивают право иудеев молиться своему Богу и жить по Его закону. Иуда Маккавей (он появляется лишь в третьем акте – на поле сражения) восклицает:

Остановилось солнце, и владыкиМогучие лежали под ногами

Израильских солдат, как будешь ты,О, Антиох, чудовище злодейства,Валяться под пятою у меня.

Иуда собирает под своё знамя еврейское воинство, которое жаждет отмщения за осквернение Храма, превращённого святотатцами-язычниками во вместилище разврата и вакханалий. Когда же посланник Антиоха Никанор стращает Маккавеев огромным войском, вопрошая:

– Против нихЧто можешь ты поставить? – тот отвечает:

– Силу Бога,Которого дыханье разметётШатры врага, как ветер хлопья снегаПо воздуху разносит.С нами Бог!

И в заключении поверженный Антиох, стоя на коленях, возносит молитву уже еврейскому Богу: