Силуэты пушкинской эпохи

В часы забав иль праздной скуки,Бывало, лире я моейВверял изнеженные звукиБезумства, лени и страстей.Но и тогда струны лукавойНевольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавыйМеня внезапно поражал.Я лил потоки слез нежданных,И ранам совести моейТвоих речей благоуханныхОтраден чистый был елей.И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь тыИ силой кроткой и любовнойСмиряешь буйные мечты.Твоим огнем душа палимаОтвергла мрак земных сует,И внемлет арфе серафима

В священном трепете поэт.

Чаще всего именно в связи с этим стихотворением Пушкина вспоминают имя митрополита Московского Филарета, поскольку пушкинские стихи явились ответом на стихотворное послание митрополита Александру Сергеевичу:

Не напрасно, не случайноЖизнь от Бога нам дана.Не без воли Бога тайнойИ на казнь осуждена, —

написанное, в свою очередь, в ответ на стихотворение Пушкина «Дар напрасный, дар случайный».

Пушкин был весьма далек от лести, когда писал о «чистом елее благоуханных речей» митрополита, имея в виду, конечно, не его поэтический талант, но необыкновенный дар проповедника и оратора, который почти единодушно признавали современники. По воспоминаниям А. О. Смирновой-Россет, прозой Филарета восхищались славянофилы; «владел мастерством русского языка, удачно вводя в него церковно-славянский», — писал о нем Герцен, и, несмотря на резко отрицательные отзывы некоторых мемуаристов (историка С. М. Соловьева в частности), митрополит Филарет остается одной из самых значительных и светлых фигур русской религиозной жизни XIX столетия.

Митрополит московский Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) родился 26 декабря 1783 года в городе Коломне Московской губернии. Первоначальное воспитание он получил дома и в семье деда, священника Богоявленской церкви, а затем был отдан в Коломенскую семинарию, в которой учили по латинским книгам. В 1800 году он перешел в философский класс Троицкой семинарии, где докончил свое школьное обучение. Из него Филарет вынес блестящее знание древних языков (латыни, греческого, древнееврейского) и основательную стилистически-филологическую подготовку, хотя в целом к дореформенной школе, в которой господствовал дух схоластики, относился отрицательно.

В 1801 году он написал по-гречески четверостишие в честь митрополита Платона, тем обратил на себя внимание и был оставлен в семинарии преподавателем древних языков и поэзии. В это же время начинается его проповедническая деятельность. В 1808 году он принял монашество с именем Филарет и был переведен в Петербургскую духовную академию профессором философских наук.

Профессором Филарет был блестящим и вдохновенным. «Речь внятная, говорил остро, высоко и премудро, — вспоминал архимандрит Фотий, один из учеников Филарета и ярых его противников впоследствии. — Свободно делал изъяснения Священного Писания: как бы все лилось из уст его. Привлекал учеников так к слушанию себя, что когда часы кончались ему преподавать, всегда оставалось великое усердие слушать его еще более без ястия и пития. Оставлял он сильное впечатление в уме от учений своих. Всем казалось истинно приятно, совершенно его учение. Казалось, он во время оно был оратор мудрый, красноречивый, писатель искусный. Все доказывало, что он много в науках занимался».

В 1821 году Филарета, в то время уже архиепископа и члена Синода, переводят в Москву, где он и оставался до самой смерти в 1867 году. Своими речами и проповедями он снискал себе славу «московского Златоуста», но делом жизни Филарета стало участие в Библейском обществе и перевод Священного Писания на русский язык.

Работа началась в 1816 году, и сначала был переведен Новый Завет. Переводить надлежало с греческого. Правила для перевода разработал сам Филарет, он же, кстати, перевел и Евангелие от Иоанна. В переводе надлежало употреблять слова славянские, «если они ближе русских подходят к греческим, не производя в речи темноты или нестройности», или если соответственные русские «не принадлежат к чистому книжному языку». Весь Новый Завет был издан в 1820 году, и сразу же началась работа по переводу Ветхого Завета, который переводили с древнееврейского. Однако вскоре Библейское общество подверглось гонениям. Противниками его выступили Аракчеев, архимандрит Фотий и А. С. Шишков, для которого русская Библия являлась прежде всего литературной ересью. «Что ж такое русский язык отдельно от славянского?» — вопрошал он.