Силы Хаоса: Омнибус (ЛП)

Вся ненависть изливалась из него посредством насилия, которое он творил над врагом. Это была та же страсть к битве, которая у него всегда была, но стократно сильнее и тысячекратно лучше. Он видел, как опустилось его племя, видел свою армию отброшенной от стен, ощутил презрение леди Харибдии и безразличную жестокость богов. Теперь он сжал всю эту ненависть в крошечную, добела раскаленную искру и сделал ее топливом для тех умений, которым научил его Крон тогда, в горах Канис. Он одной рукой сбрасывал легионеров с лестницы, начисто разрубал их пополам топором, зажатым в другой руке, и оставлял выживших, чтобы их затоптали воины, которые следовали за ним и ревели свои боевые кличи. Они были похожи на него. Они тоже хотели создать свои собственные легенды.

Голгоф снова вырвался на открытый воздух, на сей раз на головокружительной высоте, на балконе, который опоясывал башню. Через пропасть к следующей башне тянулся изящный мостик, перекрытый колдуном с огненной кожей и его стражей из двадцати легионеров, которые сформировали вокруг него внушительное кольцо копий.

Колдун произнес несколько слов подчинения, и легионеры, не задавая вопросов, ринулись в атаку, опустив копья.

Голгоф сорвал щит со спины и метнул его, так что окованный железом край попал ближайшему легионеру прямо в лицо и сбил его с ног. На мосту хватало места только для трех человек, которые сражались бы плечом к плечу, и вскоре сбоку от Голгофа оказался воин Змеи с гривой белых волос и парой синевато-багровых шрамов, проходящих через глаз. У Змеи был меч с клинками на обоих концах и двуручной рукоятью в центре. Когда он посмотрел на Голгофа, в единственном здоровом глазу мелькнула улыбка, и он выкинул свой собственный щит с края моста. Здесь он был не нужен — Голгоф явно не уделял никакого внимания собственной безопасности, и так же должны были вести себя те, кто сражался рядом с ним.

Огонь пронесся в воздухе, огибая легионеров, и нахлынул на Голгофа и воинов, выбравшихся из двери позади него. Голгоф упал на пол из полированного камня, белое магическое пламя прошло над ним и сквозь полдюжины воинов, словно нож, сбривая руки и головы. Он едва не потерял сознание от запаха горелой кожи и алхимической вони колдовства.

Легионер бросился в атаку сквозь пламя, и воин Змеи рухнул с копьем в животе. Голгоф сделал подножку, заставил легионера потерять равновесие и сбросил его с моста. Сзади кто-то метнул топор и рассек лицо следующему легионеру. К тому времени Голгоф уже выпрямился и разрубал топором все, что стояло на его пути, а его воины лезли друг на друга, чтобы подобраться ближе к колдуну, который посмел угрожать их лидеру.

Один из Изумрудного Меча схватил странный двухклинковый меч погибшего воина, прыгнул вперед, мимо описывающего дуги топора Голгофа, и вспорол живот одного легионера, прежде чем его столкнули с моста. Бешено размахивая руками, он упал в сталкивающиеся друг с другом багряные волны.

Лучник легиона выстрелил. Голгоф поймал стрелу и вогнал ее в глаз ближайшего врага. Он отбил в сторону оружие следующего и попросту растоптал его ногами. Стоя на теле, за счет большей высоты он обрушил свой топор сверху вниз на головы тех, кто защищал колдуна.

На него полился дождь белого огня. Жаркая молния с треском прошла сквозь легионеров и проникла в тело Голгофа, отчего в его разуме вспыхнули звуки и световые пятна. Но он больше не боялся колдунов — он сам был колдуном, который обратил свою силу внутрь себя и использовал ее, чтобы убивать вблизи, а не с расстояния, подобно трусу. Ладонь покрылась волдырями, когда он сжал руку на шее колдуна, чье длинное, тонкое лицо рептилии размывалось от жара и пламени, скатывающегося по нему. Его глаза были черными, как кремень, и походили на драгоценные камни, кожа морщинистая и бледная, и пламя проходило по ней волнами, словно жидкость. Рот чародея открылся для крика, но раздвоенный язык лишь беззвучно дрожал в воздухе, пока Голгоф выжимал из него жизнь.

Хребет врага сломался, и Голгоф яростно затряс тело, чтобы убедиться, что он умер, размахивая им влево и вправо и расшвыривая врагов. Воины подбежали к нему, бросили тело колдуна на пол и разрубили его на клочки своими мечами. Они сбросили изуродованные останки в кровавый прилив и громко возрадовались.

Пустынные кочевники галопировали по поверхности кровавого моря, из-под копыт летели багряные шлейфы брызг. На скаку они метнули в окна ближайшей башни алхимические снаряды, сделанные из молотой драконьей кости с фитилями из волос гарпий. Взрыв вырвал башню с корнем и, сбрасывая с себя легионеров, словно ящерица — чешуйки, она рухнула на берег.