Читаем Симфонии полностью

2. Пала красная мантия на мрамор перил. Король, весь в белом шелку, весь в утренних, алмазных искрах, молился над ребенком своим.

3. И навстречу молитве сияла голубая бесконечность, голубая чистота восходящей жизни.

4. Король пел над ребенком своим. Он с каждым аккордом срывал со струн розу.

5. И день проходил. Стая лебедей потянула на далекий север. Звезды — гвозди золотые — вонзались в сапфировую синь.


1. С песней уснул король над ребенком своим. Уснула и мать над ребенком своим.

2. Они были одни, одни во всем мире.

3. Вечность строгою птицею летала во мраке ночном.


1. Королевна росла на вершине.

2. Бывало, мать, вся в шелку, говорит ей чудесные слова, отец молится на заре.

3. А вдали летят белые лебеди, окруженные синевой, и она следит, как исчезают они в мимолетном облачке, как кричат в белоснежном облачке.

4. И она склоняет голову на плечо к матери. Закрывая синие очи, слушает песни отца.

5. Отец срывает со струн розу за розой… Алые, белые — летят они вниз, освещенные легкой зарею.

6. Жемчужные слезы капают из пролетающей тучки, а деревья шумят в тумане на заре.

7. И маленькой королевне кажется, что она получает невозможное, и она подпевает королю-отцу.

8. В голосе ее — вздох прощенных после бури, а в изгибе рта — память о далеком горе: точно кто-то всю жизнь горевал, прося невозможного, и на заре получил невозможное и, успокоенный, плакал в последний раз.


1. Но раз вплелась печаль в песни отца, в песни короля. И только белые цветы, белые и смертельно бледные, слетали со струн.

2. И король поник и сидел без кровинки в лице.

3. Точно он, король, почуял лёт бесшумный темного лебедя из родимых стран. Звали темного лебедя лебедем печалей.


1. Так жили они на вершине башни, упиваясь высотой в своем одиноком царстве.

2. Серебро блеснуло в кудрях у короля. Морщины бороздили лицо матери.


1. За летом наступала осень. Темные тучи отражались в реке, блиставшей свинцовыми полосами.

2. Одинокая сосна плыла вдаль опущенной вершиной. Серый туман заволакивал вершины дерев.

3. Уходили жить под террасу в изразцовую комнату. Изредка прогуливались вдоль террасы.

4. Королевна выходила в теплом одеянии, отороченном горностаем. Почтенный король прятал свои руки в рукава от стужи.

5. Он любил топтаться на месте, согреваясь. Его нос становился красным. Оглядывая окрестность, он говаривал королевне: «Скоро выпадет снег».

6. Пролетали и каркали вороны.


1. Надвигалось ненастье. Мать сиживала у окна в изразцовой комнате. Не смела выйти на осенний холод — вся седая, вся строгая, вся покорная судьбе.

2. Отец поговорит о минувшем горе. Голову склонит. Стоит опечаленный.

3. Тогда прилетал лебедь темный и садился на перила террасы.

4. Королевна боялась лебедя темного. Звали лебедя лебедем печалей.


1. А потом проливались ливни. Стояла сырость. Приходила северная зима. Блистала по ночам у горизонта полярным сиянием.

2. Над лесными вершинами пролетал ветер, Ревун, сжимая сердце смутным предчувствием.

3. Было тепло и уютно в изразцовой комнатке. Была изразцовая комнатка с очагом, тихо пылавшим, с мехами по стенам, с парчовыми и бархатными лавками.

4. Здесь, прижавшись друг к другу, коротали зиму.

5. А над головою словно ходили… Раздавались шаги на террасе. Словно отдыхал один из холодных летунов замороженного полюса.

6. А потом вновь летун срывался, продолжая хаотическую бредню.

7. В изразцовой комнатке слушали вьюгу и не жаловались. Только в окошке стоял плач, потому что оттуда била тусклая мгла и там мелькали бледные вихри.

8. Молодая девушка дремала на коленях державной матери. Отец, сняв свою красную одежду и оставшись в белом шелку и в короне, безропотно штопал дыры на красной одежде и обшивал ее золотом.


1. Раз в год ночь зажигалась огнями: невидимые силы возжигали иллюминацию. Сквозь морозные узоры из окна рвался странный свет. Всюду ложились отсветы и огненные знаки.

2. Король подходил к королевне в своей заштопанной одежде, обшитой золотом. Трепал по плечу. Говорил, сдерживая улыбку: «Это рождественская ночь…»


1. Иногда в окнах пропадали морозные узоры. Чистая ночь смотрела в окно.

2. В глубине ночи — в небесах — горели и теплились иные, далекие миры.

3. Приникнув к окошку, все втроем любовались небом, вели речь о лучшем мире.

4. А потом начинались первые весенние приветы.


1. Так проходил год за годом.


1. А в далеких северных полях одиноко торчал сонный город, повитый грустью.

2. Почивший король все сидел на гробнице, поджидая убежавшего сына. Шли года, а сын не возвращался.

3. Тогда мертвец сжал в руке своей жезл и гордо пошел к одинокому дворцу, возвращался обратно, влача за собой пурпур мантии.

4. Вот уже он всходил по мраморной лестнице, над которой повисло странное облако. Вот он уже входил в тронную залу. На тяжелом троне восседал Мрак, повелитель этой страны.

5. И старик сел на трон и призвал черного лебедя. И говорил лебедю своим глухим, холодным голосом: «Лети к моему неверному сыну и зови его сюда… Здесь погибают в его отсутствии.

6. Скажи ему, что я сам встал из гроба и сел на трон в ожидании его…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия