Симфония убийства

Виктор был «питерский»… Так получилось, что каждое студенческое лето консерватории он ездил в Ленинград к тетке в Автово и жил там, наедаясь на целый год необъяснимой едой. Он ходил по улицам и воображал, что живет здесь давно — это его город, и он просто гуляет. Виктор мечтал… Мечтал изо всех сил жить в этом городе, но приходил конец августа, и эта мечта уезжала в плацкарте в свой мирок фальшивой музыки и провинциальных забот. А пока — июнь — июль, белые ночи… Днем улицы, скверики, подвальные столовки, Петропавловка. А вечером танцы в Молотке — так назывался Дом культуры имени Серпа и Молота. В Молотке собирались люди попроще — поискреннее, что ли… Почти через ночь можно не возвращаться к тетке в Автово — девчонки Питера не ломались, не строили недотрог. Хотя необязательно знакомство доходило до койки, но ночь всегда была чувственна, тепла и болтлива. Важно было только одно — найти девушку с Петроградки, Васильевского, Охты… Тогда ночлег, романтический или просто чай до утра, тебе обеспечен. У женской части Питера не принято прощаться у подъезда ночью, когда уже разведены мосты, а ты живешь, скажем, на Сенной. Этим можно было пользоваться сколько угодно — приглашение домой с предварительным предупреждением или без него было практически протокольным.

Имя стерлось за давностью, но тогда в кровати лежала прекрасная и открытая кудряшка и все время смотрела в глаза. Громко говорить было нельзя — стены коммуналки питались подобными историями, — говорили шепотом и не включали свет. В окна лилась белая ночь — больше ничего не нужно было… Где-то в глубине дома неожиданно закричала си-бемоль-мажорная кварта: «Союз нерушимый» оповестил мир, что уже шесть часов утра.

— Сейчас спи, — девушка сидела на краю кровати и натягивала майку с Микки Маусом. — Часов в двенадцать все уйдут, и ты можешь спокойно выйти. Или, если хочешь, жди меня — я в четыре вернусь… Ладно, любимый, как хочешь, так и делай. Но часов в пять-шесть встретимся?.. Ключ брось в почтовый ящик.

Кудряшка сняла с себя золотую цепочку с крестиком и надела ее на шею парня. Слегка отпрянув, девочка смотрела на лежащего с полузакрытыми глазами избранника и улыбалась всей своей надеждой и молодостью.

Хлопнула дверь, за стенкой прозвучали радостные «здрасти, теть Кать», и потом еще, уже дальше: глухо хлопнула другая дверь — массивная, старая, огромная…

Силов провалился в сон…

Цепочка ушла в ломбард, а где крестик — уже не вспомнить… Дом, в котором была ночь с гимном, не найти, да и не нужен он совсем. Кудряшка была лимитчицей со стажем и работала на какой-то фабрике. Это не устраивало Силова, его снова влекло на танцплощадку… Правда, в Молоток идти нельзя — ну, есть «Первой Пятилетки» на Петроградке для этого.

Где-то через неделю, дней десять, на эскалаторе метро раздался голос: «Эй, подлец! Привет!»

Маленькая соломенная кудряшка спускалась в метро и махала рукой Виктору, который машинально обернулся на крик. Он смотрел на девушку, а девушка смотрела на уезжающего наверх любимого и, кажется, плакала…

Так тридцать лет назад появился тот Силов, который сейчас лежал без сознания на кухне у открытого холодильника.

VII

Дня три Виктор не поднимался с постели. Не мог… В первый раз он заметил в себе эту странность — в минуту высшего напряжения отнималось всякое сознание, и только сон в забытьи одолевал его — в первый раз, когда он пролетел на экзамене при поступлении в консерваторию. Когда он прочитал список поступивших и, не найдя себя, сумел дойти только до подоконника между двумя пролетами лестниц. Тогда он забрался на этот подоконник и тут же уснул. И только почти под утро его разбудила уборщица…

Нынешняя ситуация была покрепче — Силов не мог вспомнить ничего: какое сегодня число, сколько он спал, ходил ли в театр. Проснувшись, Виктор еще долго лежал недвижимо и только потом открыл глаза. Вся комната была залита солнечным светом. Он осмотрелся — в одних трусах он лежал под одеялом, не понимая, не помня, как он очутился в квартире и что было перед тем как он заснул. Потянувшись к спинке стула, Силов полез в карман за телефоном. Карман был полностью напичкан купюрами в одну тысячу рублей! Телефон оказался в другом кармане. Но смысла в нем не было никакого — разряжен и отключен. Виктор нажимал на кнопки, пока не сообразил, что надо найти шнур от телефона… Он приподнялся на кровати и медленно вращал головой — или искал шнур, или вспоминал, где он мог быть. Хвостик шнура валялся на полу у кровати — это Силов заметил. Он подключил смартфон и терпеливо ждал… Через минуту появилась эмблемка батарейки с тоненькой красной полоской. Исчезла… Виктор ждал — это не составляло труда, двигаться совсем не хотелось. Да и невозможно было — он еле-еле соображал, что уж тут говорить о большем.

Лизы не было в квартире — абсолютная тишина. Виктор сидел на кровати и держал в руках телефон. Это могло бы длиться вечность, но в руках Силова заурчало, завибрировало, и серебряное яблоко на черном экране напомнило о себе…