Симон Петлюра

Петлюра считал, что Петрушевич способен на заговор с использованием верных ему галицких солдат. Но солдаты Галицкой армии «жили своей жизнью» и слушали приказы прежде всего своих офицеров, которые втайне презирали нерешительного «штатского» диктатора без территории. Армия — единственная сила, что осталась от ЗУНР, стала единицей самостоятельной, и ее действия уже контролировались только офицерами «австрийской школы»: Тарнавским, Курмановичем, Вольфом, Кравсом...

«Правые» силы в Каменец-Подольском (Национально-демократический союз), считая Петрушевича «сильным диктатором», хотели видеть в нем будущего диктатора всей Украины. Но деятели оппозиции были осторожны и пугливы, они прятались за спину Подольского губернского комиссара.

Петлюра был против того, что в июне 1919 года Петрушевич был провозглашен диктатором ЗУНР, считал этот акт незаконным. Действительно, он еще больше подчеркивал разобщенность властей и шел вразрез с январским Актом Единства (Соборности). Петлюра, забывая о своих «художествах» в Директории, считал, что таким несогласованным с Директорией шагом Петрушевич совершил государственный переворот и автоматически поставил себя вне Директории.

Узнав о провозглашении «диктаторства», Петлюра нанес ответный удар: создал специальное министерство Западных областей — «галицких дел», которое формализовало зависимость ЗУНР от Директории. Министром «галицких дел» Петлюра поставил галицкого социал-демократа и политического врага Петрушевича Витыка. Через это министерство планировалось осуществлять все официальные отношения с Галичиной. Но с Витыком не хотел сотрудничать ни Петрушевич, ни правительство Галичины, ни командование УГА. Витык не имел широкой поддержки в галицком обществе и обвинялся в каких-то темных аферах с бориславской нефтью. Петлюра также поддержал материально и морально оппозицию Петрушевичу, которая в своей газете заявляла, что считаться с Петрушевичем не следует, а «Галичина сейчас не имеет своего отдельного правительства». Создание «галицкого министерства» стало серьезной ошибкой Петлюры, продиктованной только эмоциями.

Петлюра предложил Петрушевичу подтвердить свое членство в Директории и отдать ей управление всеми галицкими делами. Петрушевич категорически отказался, надеясь единолично управлять галицкими делами, которых уже не было в природе, так как вся Галичина оказалась с середины июля 1919 года под властью Польши.

Тайные переговоры Петлюры с поляками также беспокоили галичан. Как раз в конце июля в Каменец-Подольский прибыла польская миссия с предложением Пилсудского завязать личные контакты с Петлюрой. Среди поляков популярность стала приобретать концепция «украинской приграничной полосы — буфера», и поляки в армии Петлюры стали видеть определенный смысл. В Польшу были отправлены две украинские дипломатические миссии, которые привезли договоры о свободной торговле и взаимном обмене пленными, о демаркационной линии между польскими и петлюровскими войсками: Волочиск—Корец—Шепетовка—Славута.

Большую опасность для Петлюры представляли «независимые» социал-демократы — лидеры повстанцев (Ю. Мазуренко, А. Драгомерецкий и др.), которые во второй половине июля понаехали в Каменец-Подольский, где их поначалу встретили с «помпой и почти что с парадом». Однако гости оказались заговорщиками. Они стали выступать за «украинскую советскую власть, ликвидацию Директории и формирование новой власти Военно-Революционного комитета». Лидеры повстанцев — потенциальные «мятежники и заговорщики» — по приказу Петлюры вскоре были арестованы контрразведкой Чоботарева. Несколько недель тюрьмы охладили их «революционный пыл».

Поначалу, после перехода галицкой армии на Подолье, Петлюра надеялся полностью подчинить себе, как Главному атаману, Галицкую армию, сократить автономное командование и штаб УГА, а Мартос требовал утвердить в УГА должность государственных инспекторов и заменить некоторых «реакционных» офицеров.

Но объединить армии было практически невозможно в силу не только социальных, идеологических, но и технических причин. В Галицкой армии были офицерские звания и чинопочитание, в петлюровской — только посты командиров, что часто давались без офицерской выслуги и специального образования. В Галицкой армии поставки были армейские, а в петлюровской войскам выдавали жалованье на харчи. Галицкое офицерство «австрийской школы» было консервативно, а офицеры-иноземцы более походили на наемников. В УГА большой процент офицерства, особенно высшего, составляли офицеры неукраинцы: около 50 офицеров были немецкого, венгерского и чешского происхождения.

После соединения армии УНР и УГА из галицкой армии ушли единственные ее «настоящие» генералы — генералы с дореволюционным стажем и «академическим образованием» — Омельянович-Павленко и Греков, что ослабило ее, одновременно усилив «австрийскую» группу в командовании.