Символическая жизнь

Теперь мы подходим к третьему эндопсихическому компоненту – в этом случае уже трудно говорить о функции. О последней еще можно говорить в случае памяти, но даже и память лишь до определенной степени послушна воле и контролируема. Очень часто она крайне самоуправна и подобна строптивому коню. Бывает, что она просто отказывается работать. В этом смысле субъективные компоненты и реакции еще более неуправляемы. Но дело обстоит совсем плохо, когда мы имеем дело с эмоциями и аффектами. Тут становится ясно, что они никакие не функции, а просто события, потому что в эмоции, согласно значению английского слова «e-motion» – сдвигаться, вы сдвигаетесь прочь, вы выбрасываетесь, – благопристойное Эго регрессирует, отходит в сторону, и его место занимает нечто другое. Мы говорим: «В него вселился бес», или «Он вышел из себя», или «Что на него сегодня нашло?» – так как он напоминает человека, который одержим. Первобытный человек не скажет, что он сердит без меры; он говорит, что дух вошел в него и полностью изменил его. Нечто подобное случается с эмоциями. Вас что-то держит, вы больше не вы, и ваш самоконтроль сведен практически к нулю. Это и есть то состояние, когда внутренняя сторона психики человека овладевает им, чему он не в силах помешать. Конечно, он может сжать кулаки и сохранять спокойствие, тем не менее в данный момент им владеет тень.

Четвертый эндопсихический фактор я называю инвазией, или вторжением.

Здесь господствует теневая сторона, сфера бессознательного, которая даже может нарушить условия существования сознания. Сознательный контроль в подобных случаях наименьший. Сюда относятся и те состояния человеческой жизни, которые необязательно называть патологическими, они патологичны лишь в старом смысле этого слова, когда патология означала науку страстей. Любой может лишиться сознания более или менее «нормальным» образом. Подобные вещи считаются совершенно естественными среди первобытных народов. Они, к примеру, говорят о дьяволе или духе, вошедшем в человека, или о его душе, покинувшей тело, – одной из его разных душ, часто насчитывающихся до шести. Когда душа покидает человека, он оказывается в неустойчивом состоянии, поскольку лишается себя и вынужден страдать от утраты. Подобное можно часто наблюдать и у пациентов-невротиков. Время от времени они вдруг теряют энергию, теряют себя. Этот феномен сам по себе не патологичен, но, если такие явления становятся привычными, мы вправе говорить о неврозе. Подобные вещи ведут к неврозам, однако у нормальных людей также бывают такие исключительные состояния. Наличие непреодолимых эмоций – это еще не патология, просто это нежелательно. Пограничные явления не патологичны, но могут привести к неврозу.

Обсуждение

Доктор Джеймс Хэдфилд:

В каком смысле вы употребляете слово «эмоция»? То, что вы называете «чувством», у нас многие считают эмоцией. Придаете ли вы понятию «эмоция» какое-то особое значение или же нет?

Профессор Юнг:

Хорошо, что вы задали этот вопрос, поскольку употребление слова «эмоция» связано со множеством ошибок и недоразумений. Естественно, каждый волен пользоваться словами по своему усмотрению, но в научном языке следует придерживаться четких разграничений, так, чтобы каждый понимал, о чем идет речь. Если вы помните, я определил «чувство» как функцию оценки и не связываю с ним никакого особого значения. Я считаю, что чувство является рациональной функцией, если оно дифференцировано. Когда же оно носит недифференцированный характер, что порой и случается, ему присущи архаические свойства, которые можно определить как «неразумные». Однако сознательное чувство – это рациональная функция, обеспечивающая различение ценностей.